Средь других имен - [20]

Шрифт
Интервал

И слушал свист свинца над самой головой,
И вспомнил в первый раз за много лет о Боге.
Далеко за ручьем, на вспаханном холме
Мелькали, на ходу отстреливаясь, цепи,
А он, как альбатрос, бессильный на земле,
Не мог взмахнуть крылом, чтоб с ними скрыться
в степи.
И он прилег один у тихого ручья
И кровью замутил спокойное теченье,
А дома чай пила спокойная семья
И думала о том, что завтра — воскресенье.
1929 год

Сыну, который будет

Я тебя не вижу и не знаю,
Мой в земле таящийся алмаз,
Но в глазах любимых я читаю
Новый блеск мужских спокойных глаз.
Это я, но только помоложе,
Это дед, но только посильней,
Это кровь моя под новой кожей,
Смуглой кожей матери твоей.
1931 год

Юрий Чирков

Юрий Иванович Чирков (1919–1988). Метеоролог, доктор географических наук, профессор. Арестован в 1935 году, будучи пятнадцатилетним школьником.

В заключении находился до 1945 года. Срок отбывал на Соловках, в Ухтижмлаге. В 1951–1954 годах находился в ссылке (вечное поселение).

Как поэт в печати не выступал.

«Чернь бескрайняя, холодная…»

Чернь бескрайняя, холодная
Над застывшею землей.
Жизнь звериная, голодная.
Ах, домой, домой, домой.
Люди-звери, люди-призраки.
Безысходная тоска,
Бред, кошмары, смерти признаки —
Воля снова далека…
Неужель без оправдания
Жизнь свою закончу тут,
И без гроба, без прощания
В мерзлоту мой труп швырнут.
Январь 1939 года

«Был тихий вечер, солнце село…»

Был тихий вечер, солнце село,
Заря сгорела без следа.
На небосводе потемнелом
Зажглась вечерняя звезда.
Чуть слышно волны шелестели
Внизу за каменной стеной.
Давно уж чайки улетели,
Их крик не нарушал покой.
И месяц, из-за стен поднявшись,
На башне шпиль посеребрил,
А под ногами лист опавший
Шаги неровные глушил.
Тишь кралась призраком разлуки,
Предчувствия сжимали грудь,
Друг другу в клятве сжавши руки,
Мы знали — ждет нас трудный путь.
Наивным нашим идеалам
Клялись быть верными всегда.
Темнела ночь, сильней сияла
Во мраке первая звезда!
И мы решили: каждый вечер
С тех пор, как, друг, нас разлучат,
До дня веселой нашей встречи
Звезду вечернюю встречать.
Чтоб свет ее спокойный, нежный,
Нас осенив в суровый час,
Соединил наш дух мятежный
И укрепил духовно нас…
Прошли года с последней встречи,
Не счесть загубленных тюрьмой!
И, словно траурные свечи,
Мерцают звезды над страной…
Но, как и прежде, каждый вечер
Звезды встречаю я восход,
Я верю: этот гнет не вечен
И справедливость все ж грядет!
С тоской щемящей вспоминаю
Я боль и радость прошлых лет,
Но остров тот благословляю,
Где в грудь запал мне звездный свет.
Февраль 1940 года. Ухтижмлаг

«Нас окружает тьма, мой друг…»

Нас окружает тьма, мой друг,
Завешен свод небес.
Куда ни кинешь взгляд, вокруг
Угрюмый стынет лес.
Он мириады страшных лап
С угрозой ввысь простер,
В честь дружбы, что судьба сплела,
Разложим мы костер.
1940 год. Ухтижмлаг

«Исчезают, как дымка, былые фантазии…»

Исчезают, как дымка, былые фантазии,
С мира лика звериного приподнял я вуаль,
И открылась пред мною жизнь во всем
безобразии,
И не манит уж больше миражная даль.
Все мечты, что взлелеяны юностью были,
Оказались миражем в пустыне сухой.
Жизнь хрустальные замки фантазий разбила,
Грубо скомкала все беспощадной рукой.
Так вот путник, в пустыне миражем обманутый,
Вместо зелени пальмовой видит песок
И, лишенный надежды, никем не помянутый,
Умирает, от цели желанной далек.
Но я верю, что цели своей я достигну,
Пусть курится самумом зловещая даль.
Добреду до оазиса, я не погибну!
И увижу живительной влаги хрусталь.
18 февраля 1940 года

«Еще "от можа и до можа"…»

Еще «от можа и до можа»
Во сне Рыдзь-Смиглы Польшу зрел,
А уж соседи, брань отложив,
Четвертый начали раздел.
Люфтваффе бомбовые лавы
На спящих ринулись с небес,
И в направлении Варшавы
Колонны двинулись эсэс.
И вдруг удар жестокий в спину…
Как удержать такой потоп?
Уланы, сабли гордо вскинув,
Атаковали танки в лоб.
И, утверждая веру, верность,
Те, кто от пыток слаб и нем,
Писали «вильность», «неподлеглость»
Своею кровью на стене…
Потом шли долго эшелоны
В неведомый и страшный мир,
Играл «Катюшу» на гармони
Татарин рыжий — конвоир.
1941 год

«Образ Ваш мне извечно снился…»

Образ Ваш мне извечно снился
И в мечтах, словно лотос, расцвел.
Я найти его в жизни стремился
И искал, но, увы, не обрел…
Все сильнее в тоске отчужденья
Сердце стыло, сжималось в крови!
Но я верил, я ждал пробужденья,
Лучезарной счастливой нови.
И свершилось! Вся жизнь осветилась!
Вы явились, мечты озаря,
Неизведанным ритмом забилось
Сердце, светлой любовью горя!
Я нашел Вас, мой образ желанный,
Образ нежный, как лилий цветы,
Я увидел рассвет долгожданный,
Сердца голос сказал: это ты!
Сердца голос так весел сегодня,
Я всем сердцем о счастье пою.
Вы, как солнце теплом душу полня,
Подарили мне дружбу свою.
Как святыню я чту дружбу Вашу,
Я клянусь Вам как рыцарь служить,
Сердца Вашего хрупкую чашу
От несчастий и горя хранить…
12 апреля 1941 года. Ухтижмлаг

«Спасибо тебе, дорогая!..»

Спасибо тебе, дорогая!
Ты мне так тепло улыбнулась,
Что сердце мое, догорая,
На миг тебя встрепенулось.
Друг друга совсем мы не знали,
И, встретившись как-то случайно,
Мы тотчас навеки расстались,
Окутаны дымкою тайны.
И боль снова в сердце замкнулась,
Лишь в памяти радость звучала.
И жизнь, словно ночь потянулась,

Еще от автора Юз Алешковский
Кыш и я в Крыму

Для многих из вас герой этой книги — Алёша Сероглазов и его друг, славный и умный пёс Кыш — старые знакомые. В новой повести вы встретитесь с Алёшей и Кышем в Крыму. И, конечно же, переживёте вместе с ними много весёлых, а иногда и опасных приключений. Ведь Алёша, Кыш и их новые друзья — крымские мальчишки и девчонки — пойдут по следу «дикарей», которые ранили в горах оленёнка, устроили лесной пожар и чуть-чуть не погубили золотую рыбку. В общем, наши герои будут бороться за то, чтобы люди относились с любовью и уважением к природе, к зверью, к рыбам, к птицам и к прекрасным творениям, созданным самим человеком.


Николай Николаевич

Главный герой повести «Николай Николаевич» – молодой московский вор-карманник, принятый на работу в научно-исследовательский институт в качестве донора спермы. Эта повесть – лирическое произведение о высокой и чистой любви, написанное на семьдесят процентов матерными словами.


Роза Мира

Даниил Андреев (1906–1959), русский поэт и мистик, десять лет провел в тюремном заключении, к которому был приговорен в 1947 году за роман, впоследствии бесследно сгинувший на Лубянке. Свои главные труды Андреев писал во Владимирской тюрьме: из мистических прозрений и поэтической свободы родился философский трактат «Роза Мира» — вдохновенное видение мирового единства, казалось бы, совершенно невозможное посреди ужаса сталинского смертельного конвейера.


Черно-бурая лиса

В эту книгу входят замечательная повесть "Черно-бурая лиса" и четыре рассказа известного писателя Юза Алешковского. Во всех произведениях рассказывается о ребятах, их школьных делах, дружбе, отношениях со взрослыми. Но самое главное здесь — проблема доверия к подрастающему человеку.


Рука

Роман Юза Алешковского «Рука» (1977, опубл. 1980 в США) написан в форме монолога сотрудника КГБ, мстящего за убитых большевиками родителей. Месть является единственной причиной, по которой главный герой делает карьеру в карательных органах, становится телохранителем Сталина, а кончает душевной опустошенностью...


Том 3. Блошиное танго; Признания несчастного сексота; Семейная история; Песни

Мне жаль, что нынешний Юз-прозаик, даже – представьте себе, романист – романист, поставим так ударение, – как-то заслонил его раннюю лирику, его старые песни. В тех первых песнях – я их все-таки больше всего люблю, может быть, потому, что иные из них рождались у меня на глазах, – что он делал в тех песнях? Он в них послал весь этот наш советский порядок на то самое. Но сделал это не как хулиган, а как поэт, у которого песни стали фольклором и потеряли автора. В позапрошлом веке было такое – «Среди долины ровныя…», «Не слышно шуму городского…», «Степь да степь кругом…».


Рекомендуем почитать
Поэты пушкинской поры

В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.