Срази и спаси! - [56]

— Прюдомм! — возопил принц.

В дверях возник личный секретарь короля. Его улыбка была не менее угодливой, чем всегда, но он нервно потирал ладони, и складки избороздили его высокий лоб. По какой-то причине ему явно не хотелось входить в комнату, и он замялся на пороге, словно на всякий случай.

— Э… да, ваше высочество? Могу ли я чем-либо услужить вам?

— Доступ? — сказал Шарм Руби. — Сейчас выясним насчет доступа! — Он снова обернулся к Прюдомму. — Прюдомм, я хотел бы немедленно увидеть моего отца!

— Э… — сказал Прюдомм и покосился через плечо в коридор. — Боюсь, король сейчас очень занят. Э… занят, и его нельзя беспокоить.

— Разумеется, — понимающе сказал Шарм. — В конце-то концов, это его брачная ночь. Как нетактично с моей стороны! — Он посмотрел на Руби. — Я хотел сказать: сразу же утром.

— Э… Он и утром будет занят.

— Завтра в любое время. Не обязательно в первую очередь. Когда ему будет удобно.

Прюдомм переплел пальцы так, что костяшки побелели, и почти прошептал:

— Король будет очень занят минимум три ближайшие недели. Или дольше. Не знаю, когда мне удастся выкроить окно, чтобы вы могли его увидеть.

— Что-о? Послушайте, Прюдомм! Он же всегда находит для меня время. Вы же сами знаете! — Шарм шагнул вперед. Из сумрака коридора возникли четыре гвардейца и перегородили дверь. Секретарь шмыгнул им за спины. — Прюдомм! — загремел принц. — Что происходит?

Физиономия секретаря возникла между плечами двух гвардейцев.

— Очень сожалею, государь.

Шарм кипел гневом, но не утратил власти над собой и сказал ровным голосом:

— Вот что, Прюдомм, хватит этой ерунды. Я хочу поговорить с папаней насчет будущего младенца. Я не собираюсь причинять никаких хлопот, но просто хочу разобраться в своем положении.

Прюдомм приободрился. Он поколебался, затем протиснулся между гвардейцами вперед.

— Да, полагаю, все стряслось слишком внезапно. Сказать правду, даже мне было трудно освоиться с подобной мыслью. Могу себе представить, каким тяжким испытанием это явилось для вас.

— Совершено верно, — согласился принц. — А о какой мысли мы говорим?

— И, с вашего позволения, государь, я хотел бы заверить вас, что служить вам, пока вы были держателем титула принца, было истинной радостью и что ваша матушка, хотя бы в моей памяти, навсегда останется королевой.

— Моя мать и была королевой! — возопил Шарм, и Прюдомм вновь скрылся за спинами гвардейцев.

— Прошу извинить меня!

Напряжение разрядил отлично смазанный голос графа Норвилла. Он закинул через плечо свой черный плащ и решительным шагом вошел в комнату с черного хода. Следом за ним вошел Мандельбаум, поигрывая серебряной цепочкой, на которой болтался маленький кристалл.

— Вижу, мы позволили возникнуть излишнему возбуждению. Так разрешите заверить вас… — Норвилл внезапно перевел стрелки беседы. — Наши гостьи уже отбыли?

Руби пожала плечами:

— Золия торопилась к портнихе. Что-то о хрустальной нижней юбке, если не ошибаюсь.

— О? — Норвилл бросил на Шарма сардонический взгляд. — Так о чем бишь я? А, да, Шарм! Ну-с, молодой человек, я вижу, вас потряс этот неожиданный оборот событий, что вполне, вполне понятно. Позвольте мне, мой юный друг, заверить вас, что мы ни в коем случае не пошли бы на столь серьезную меру, как лишение вас вашего титула, без предварительной полной и точной оценки всех фактов. Более того: как министр информации я могу безоговорочно утверждать, что мой отчет, если мне будет поручено расследование этого дела, не будет содержать ничего, кроме бесспорно установленной и неприкрашенной истины.

— Отлично! — сказал Шарм с облегчением. — Потому что я могу все объяснить. Я признаю, что поступил непродуманно, скрыв от…

— Разумеется, — перебил Норвилл, — поскольку единственными живыми свидетелями случившеюся остались лишь король Гаррисон и королева Аврора, расследование это завершится быстро. Собственно, я рискну сказать, что все уже и так ясно как Божий День. Да кто я такой, чтобы усомниться в слове короля, тем более данном под присягой?

— К черту, Норвилл! Если папаня и Аврора были уже женаты, на кой ляд они сочетались браком нынче вечером?

— Обновили брачные обеты. Сейчас это очень в моде.

— Мандельбаум! Скажи им, что случилось, когда мы возвращались?

Пальцы Мандельбаума, пока он внимательно вглядывался в крохотный кристалл, чуть дрожали. Он упорно избегал взгляда Шарма. Очень-очень бережно он смотал серебряную цепочку и положил ее во внутренний карман, все это время глядя в пол, на потолок, на картины по стенам — ну, словом, всюду, только не на принца Шарма. Остальные ждали. Наконец он медленно произнес:

— Как принимающий жалованье от короля я отдаю себя в полное его распоряжение. Как гражданин Иллирии я обязан безоговорочной преданностью ее монарху.

— Угу. Спасибо, Мандельбаум. Большое-большое спасибо!

— Так вот, Шарм, — Норвилл пошарил в кармане и вытащил пачку листков, — ваш батюшка составил список особо важных и срочных заданий, которые требуют вашего личного и незамедлительного присутствия. И, кстати, выполняя их, вы должны будете довольно долгий срок странствовать за границами Иллирии. Нет, вас отнюдь не отправляют в изгнание, и, не думайте! Нет-нет. Отнюдь. Ваше обычное щедрое содержание будет высылаться вам, где бы вы ни находились, и мы надеемся, что вы будете поддерживать связь с нами через дипломатические представительства…