Срази и спаси! - [54]

— Эсмерельда! — отчаянно перебил их Шарм. — Позвольте заверить вас, что мои намерения относительно Золии чисто честные и порождены самыми высокими побуждениями. Не отрицаю, возможно, сегодня я был излишне смел, но я, право же, не имел в виду ничего дурного и всем сердцем хочу снова увидеться с вашей крестницей.

Эсмерельда бросила на него ледяной взгляд и выхватила зеркальце из пальцев Руби.

— Зеркало в руке, не на стене, кто, скажи, красивей всех в стране? — Зеркальце затуманилось, потом туман рассеялся и открыл лицо Энн. Эсмерельда швырнула зеркальце в Шарма, который поймал его одной рукой. — Даже твое зеркало треснуло, — съязвила она и вышла из дверей, чеканя шаг.

Шарм нащупал стул и сел. Он зажал голову в ладонях.

— Что, собственно, происходит, черт дери?

— А! — сказала Руби небрежно. — Мне кажется, она расстроилась, узнав, что вы — никакой не принц.

* * *

Принцу Шарму померещилось, что его настигла божественная кара за его грехи. Но это предположение имело бы больший вес, если бы ему удалось согрешить с Золией. А поскольку их интрижка не нашла положенного завершения, он выкинул из головы мысли о высших силах и вместо них нашел более доступный объект, чтобы сорвать на нем свой гнев. Объектом этим оказалась королева Руби.

— Идиотка приставучая! — завопил он.

— Ну и ну! — прожурчала Руби. — Выраженьице без намека на шарм.

— Все шло как по маслу! Она была на кушетке, уже обнаженная по пояс, и как раз собиралась меня поцеловать. Стопроцентный верняк!

— О да. Как вы неотразимы, Шарм! Сколько же труда надо было приложить, чтобы преодолеть целомудренность такой застенчивой и скромно одетой девочки.

— Я ее разыскивал три месяца, и в ту минуту, когда мне наконец удалось остаться с ней наедине, вам обязательно понадобилось сообщить ее крестной, где мы. Какая гадость — шпионить за людьми с помощью волшебных зеркал! Это преступное вторжение в личную жизнь! И чтобы уж совсем все испортить, вы вдруг говорите ей, что я вовсе не принц. Какого черта? Вы что — с ума сошли?

— А! Так вы все-таки не окончательно потеряли слух! Милый мальчик, мне вовсе не хотелось препятствовать вашим развлечениям. Если вам нравится вести себя по-скотски с маленькой шлюшкой, я ни в коем случае не стала бы вам мешать, хотя, разумеется, мне не следует допускать, чтобы Энн общалась с человеком, дошедшим до такого нравственного падения. Нет-нет, я ничего Эсмерельде не говорила — лишь упомянула для поддержания разговора, что принцесса Аврора и король Гаррисон сегодня вечером приватно соединились узами брака.

Шарм прищурился на нее:

— Только и всего?

— Только и всего.

— И она утащила Золию отсюда только из-за этого?

— Вот именно.

— Ничего не понимаю. Полагаю, вы сейчас скажете, что она мечтала прибрать к рукам власть, когда я сделал бы Золию моей королевой? Что романтичная история с туфелькой была частью коварного плана, с помощью которого она рассчитывала сделать светскую и политическую карьеру?

Руби словно бы удивилась:

— Видимо, я недооценивала вашу искушенность. Разумеется, они обе только этого и добивались.

— Ну и что? Да у половины принцесс в двадцати королевствах имеются советники, которые из кожи лезут вон, лишь бы устроить для них выгодную партию. Если родишься в шелку, с этим приходится мириться. Чем Золия хуже других? Кроме того, какая для Эсмерельды разница, что в Иллирии будет новая королева? Так или иначе, а королем я стану лишь через годы и годы. И она могла сообразить, что папаня рано или поздно снова женится.

— А вы не забыли, что принцесса Аврора носит под сердцем ребенка?

— Ну и что? Как первенец я все равно остаюсь наследником.

— Но этому младенцу, когда он появится на свет, будет двадцать. Он окажется на три года старше вас.

— Пер-ве-нец! — терпеливо повторил Шарм. — Дата зачатия тут ни при чем. Я родился первым.

Руби придвинула стул и села, заложив ногу за ногу. Она снова была в черных сапожках — тех, на каблуках-шпильках, — и зеркально начищенные кожаные голенища засверкали в свете ламп. Она небрежно обмахнула их носовым платком.

— Но вы ведь незаконнорожденный.

Шарм, все еще кипя нерастраченной энергией, в течение всего их разговора прохаживался взад и вперед по комнате. Но теперь он остановился как вкопанный и подозрительно уставился на Руби, словно ждал от нее признания, что все это — глупый розыгрыш.

— Чего-чего?

— Гаррисон и Аврора вступили в брак двадцать лет назад. Сонные чары сработали только после обряда. Это означает, что брак короля с вашей матерью был недействительным, так как он все еще был женат на Авроре. А раз на вашей матери он женат не был, то, боюсь, вы родились вне брака, и сын Авроры станет первым законным наследником иллирийского трона.

— О, Бога ради! — угрюмо буркнул Шарм. — Вы сорвали мое свидание с Золией из-за этого? — Он брыкнул ближайший стул. — У меня есть для вас новость, королева Руби. Мой отец и Аврора не состояли… э… они не были… э…

— Продолжайте.

— Не важно.

— Полагаю, вы собирались наговорить мне всякого вздора, будто Аврора и Гаррисон не успели вступить в брак до того, как чары сработали; будто вы и она просто состряпали эту историю, чтобы избавить ее от позора и жестокого остракизма, какому наше общество подвергает женщин, позволяющих себе вступать в подобные интимные отношения вне брака; будто вы поклялись сохранить ее тайну, не зная, что отец ее ребенка — ваш отец?