Спрятанная красота - [12]

Лоррен озадачило выражение злорадства и предвкушения удовольствия на его лице. Но она недолго недоумевала.

— Дорогая мисс Феррерс, я гораздо квалифицированнее в этой области, нежели вы. — Он протестующе поднял руку, не давая девушке возражать. — Я не закончил. — Он говорил медленно, тщательно подбирая слова. — К вашему сведению, у меня университетская степень. Каждый раз, когда я пишу свое имя, я имею право ставить после него: «магистр искусств, Оксфорд». Это значит, что я изучал английский язык в Оксфордском университете, окончил его с отличием и ученой степенью. — Он улыбнулся. — Я так и думал, что от моих слов ваша бледность исчезнет. Мне было очень интересно увидеть ваше смущение.

Он подошел ближе, держа руки в карманах пиджака, и остановился перед ней, безжалостно пресекая все невнятные извинения Лоррен.

— Мне следовало бы заставить вас взять назад каждое обвинение, которое вы бросали мне в лицо, заплатить за каждое нанесенное мне оскорбление с того самого момента, как я переступил порог этого дома.

— Но… почему?

— Почему умолчал об этом? Почему не рассказал всем и каждому? Потому что в моей профессии — да-да! я говорю о журналистике — в моей профессии, — он сделал ударение на этом слове, — не следует выставлять себя напоказ и хвастаться академическими познаниями перед коллегами. Они и так смотрят на меня как на белую ворону, считают, что я слишком важничаю, и часто травят меня за мои работы, говоря, что я неопытен и страдаю явно выраженным академизмом и… — Он сделал эффектную паузу и прищурившись повторил ее же слова: — Не способен выполнять работу, за которую они мне добросовестно платят. — Он усмехнулся. — Не правда ли, довольно забавно? Вот и приходится скрывать, что у меня за плечами Оксфорд.

Осознав наконец, в каком ужасном положении она сейчас оказалась, Лоррен запинаясь спросила:

— Но… но почему с такой квалификацией, с ученой степенью вы…

Он не дал ей договорить.

— Почему я стал журналистом? Почему не продолжил, как хотел, дальнейшее обучение по профессии? Хорошо, я расскажу вам.

Он достал сигареты и с убийственной неторопливостью прикурил, внимательно рассматривая девушку. По выражению его лица было ясно, что он вполне удовлетворен ее растерянным и ошеломленным видом.

— Сразу после университета я начал преподавать. Это вас удивляет? Однако через пару лет повседневной, скучной, однообразной и кропотливой работы с капризными и непослушными мальчишками, которых приходилось заставлять соблюдать школьный порядок, я не выдержал. Я больше не мог оставаться в косной атмосфере старой школы и терпеть ограниченность коллег — людей вроде вас, мисс Феррерс, которые, нисколько не колеблясь, не стесняются поучать и разглагольствовать по поводу вещей, превышающих их компетенцию, людей, которые, как и вы, отказываются впустить свежий воздух идей в свой предмет и методы преподавания.

Алан высказал все это прямо в лицо Лоррен, которая обессиленно прислонилась к стене холла, как будто искала в ней поддержку. А он, выдохнув в потолок облачко сигаретного дыма, продолжил:

— Может быть, однажды, мисс Феррерс, я преподам и вам урок — как следует учить английскому в наши дни, английскому последней половины двадцатого века. Вообще-то, — он улыбнулся своей мысли, и его взгляд на мгновение стал ласковым, — вы можете зайти в колледж на следующей неделе и посидеть на лекции, которую я буду читать своим студентам. Я уверен, что вы почерпнете из нее немало ценного, что поможет вам усовершенствовать не только свой собственный английский, но и освежить вашу преподавательскую работу.

С этими словами он повернулся и, перешагивая через ступеньку, быстро поднялся к себе, оставив Лоррен полностью измученной и обескураженной.

— Как твое сердце? — спросила Лоррен у Анны, когда они обедали в перерыве на ленч в преподавательской.

— Мое сердце? — Анна шутливо прижала руку к груди вздохнула с облегчением. — Оно все еще на месте, бьется, как и положено. Что с тобой, дорогая?

— Я просто хотела спросить, — кротко продолжила Лоррен, — как идут ваши дела?

— Господи! Ты меня напугала! А это очень плохо для моего сердца. Какие дела и с кем?

— С Аланом Дерби, конечно.

— Ты что, серьезно? — Анна громко рассмеялась. — Между нами ничего нет. Не доверяй слухам!

— Но он сам сказал мне, что вы отлично понимаете друг друга.

Анна нахмурилась, размышляя над этими словами, и сказала:

— М-м-м, я не уверена, но, кажется, догадываюсь, что он имел в виду.

— Что вы только хорошие друзья?

— Нет, даже не это, дорогая.

— Тогда почему он продолжает приглашать тебя на прогулки?

Анна чуть не поперхнулась:

— Если честно, я подозреваю, что я… кх-х… всего лишь, как говорят, мелкая рыбешка среди макрели…

— Ты хочешь сказать, что ты просто наживка, чтобы завлечь Марго Френч в сети Алана?

— Может быть, может быть… — сказала она задумчиво.

— Он просто использует тебя, чтобы заставить Марго ревновать? — не отставала Лоррен.

Она не смогла скрыть нотки уныния в голосе, и подруга проницательно на нее посмотрела, но ничего не сказала и только кивнула.

— Кстати, Лоррен, — вспомнила Анна, — ты знаешь, что мы завтра едем на радиоярмарку в Лондон? Вырисовывается интригующая ситуация! Не знаю, придется ли мне наступать на пятки Хью или провести время в обществе с лордом Бевербруком, но все равно будет забавно наблюдать, как двое красавцев расшаркиваются перед прекрасной Марго. А я буду скромно стоять в сторонке с парнем, которому не досталось девушки.