Справедливость - [39]

Вяткина позвонила.

— Здравствуйте, Галя, я решила воспользоваться приглашением и приехать к вам.

— Буду рада. Жду.

Через полчаса Вяткина уже беседовала с Галей. Галя ей показала белку — та без устали крутила колесо; познакомила с кенаром — он пел с наслаждением, чуть склонив набок головку.

Галя посмотрела на часы:

— Скоро Сережа придет, сейчас я накрою стол, и мы вместе поужинаем.

Валерия Вяткина оглядывала стены. Ее внимание привлекла фотография, с которой смотрела девушка лет двадцати с солнцем на протянутой руке. Она подошла и прочла надпись: «Вам, Сергею Сверстникову, дарю это утреннее, доброе, нежное Солнце за любимые мною стихи».

— Правда, хорошая фотография? — спросила Галя. — Ее зовут Маша, каждый год присылает Сереже цветы. В августе раздается звонок, и летчик, ее муж, кладет на стол охапку крымских цветов. А обратно Сережа отправляет ей новые стихи.

Валерия видела, с какой добротой Галя посматривает на фотографию. «Чему радуется?» — подумала она.

Звонок оповестил, что пришел Сверстников. Он немного смутился, когда увидел у себя дома Вяткину. Она смело подошла к нему:

— Скрываетесь, с вами и поговорить невозможно.

Сверстников только улыбнулся.

— Попируем? — весело позвала Галя к столу.

— Попируем.

Сели. Сверстников положил руку на плечо Галине. Валерия, обратив внимание, как ласково лежит его рука на плече Галины, помрачнела, опустила низко голову.

Сверстников налил Вяткиной рюмку коньяка. Она выпила.

— Ой, у меня слабость! Как выпью, хочется целоваться, — со смехом проговорила Вяткина. — Выпьем, Сергей Константинович, на брудершафт?

Сверстников не знал, что ответить. Галина смотрела на него испытующе: «Ну, как ты поведешь себя?» Вяткина протянула руку через стол. Сверстников улыбнулся и погладил Галю по голове.

— Галина, тряхнем стариной, что ли.

Сергей Сверстников напевал вальс, и они кружились. Валерия курила и бросала жесткий взгляд на Сергея и Галю. Сообразила, что ей нужно превратить все случившееся в шутку. Откуда что пришло, ни неловкости, ни излишней наигранной веселости, ни чрезмерной радости и горя — ничего не было. Отбив Галю от Сергея, она стала с ней танцевать.

— Как приятно идти в паре с балериной. Подарите мне фотографию.

Когда Валерия вернулась домой, она спросила себя вслух:

— Валерия, что ты делаешь?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1

В отремонтированном кабинете Невского Курочкин чувствовал себя превосходно.

Сверстников пришел к нему поговорить о Васильеве, понимал, что этот разговор, будет неприятным, и не знал, как его начать. Сел в кресло, оглядел кабинет.

Кабинет показался Сверстникову просторнее, в нем стало больше воздуха, обращала на себя внимание мебель в духе модерн. За длинным столом сидел Курочкин. Он помешивал ложечкой чай.

— Света больше стало.

— Да. Может, чайку выпьешь?

— Спасибо. Я зашел узнать, когда восстановим Васильева на работе? Есть решение партбюро.

— Восстанавливать не станем.

— Почему? Что ты скажешь партбюро?

Курочкин отхлебнул глоток чая.

— Во-первых, моего мнения партбюро не спросило. Во-вторых, с хулиганами я работать не могу. Ты бы слышал, как он со мной разговаривал! Вопрос о Васильеве я согласовал с кем следует.

— Он же не работает!

— Какое мне дело до него, — сердито буркнул Курочкин.

— Васильев не болванка, а человек. Болванку можно бросить — и дело с концом, а человека бросать на произвол судьбы нельзя. Ты знаешь, что Васильев без копейки денег?

— Я бы на его месте пошел работать грузчиком. Что у нас, работы в стране нет?

— Это демагогия, он лишен любимого дела.

Курочкин допил чай. Он волновался, но не хотел выдать этого.

— Тебе бы, Сверстников, не следовало занимать позицию прокурора. Я тебе не подчиненный.

— Ты очень много придаешь значения субординации. Я считаю, что в любой организации должен быть порядок и дисциплина, но прежде всего в любой организации должна быть товарищеская и доверительная обстановка. Не страх за себя должен руководить поступками, а добрая воля, инициатива и талант организованных людей. Партия разрушает иерархию чинопочитания, созданную культом личности, она восстанавливает ленинский демократический принцип взаимоотношения людей. Не секира, а ум, талант, организаторские способности, знания, жизненный опыт могут создать авторитет руководителю. В наших условиях нетерпим, совершенно нетерпим руководитель, достоинство которого в том, что он умеет раздавать тумаки. Такому человеку не место быть руководителем, его назначение быть боксером.

— Наговорил, брат, всего, что и сам теперь не разберешься. — На лице Курочкина заиграла ироническая улыбка. — Добрая воля… Ты только распусти вожжи, не успеешь оглянуться, как тебя вынесет к самой что ни на есть разухабистой анархии.

— Ты не веришь в наших людей, — сказал Сверстников.

Курочкин откинулся на спинку кресла, он не мог скрыть своего превосходства над Сверстниковым, ироническая улыбка не сходила с его лица.

— Людьми надо управлять, а управлять без принуждения пока нельзя. Если над человеком не будет висеть страх — я не боюсь этого слова, — он распустится, он будет плевать на твою дисциплину.

— А сознание?

— Воспитывать надо, это само собой разумеется, но без дубинки не обойдешься.