Спой мне о любви - [44]

— Ты не возражаешь? О, дорогая, я так боялась тебе сказать… Он совсем не такой, как папа, конечно, но я его очень люблю, и жизнь ведь не может закончиться с потерей близкого человека, мы ведь не должны этого допустить?

— Ну конечно же нет! Ты поступаешь правильно.

— Но я беспокоюсь о тебе, Деб. Ничего, дорогая, все образуется. Я в этом уверена. Адам любит тебя. Он вернется.

— Адам? — повторила я. Она что, никак не может стереть его из памяти? Адам давно живет с Магдой Камерон. Неужели мама думает…

— Он ничего не мог с собой поделать, — уверенно заявила она. — Эта женщина окрутила его. Он вернется к тебе, как только поймет это. Попомни мой слова! Но, конечно, если ты сама не натворишь глупостей.

В холле зазвонил телефон — желанный перерыв в неприятном для меня разговоре. Мама пошла ответить. Когда я спустилась следом, она говорила:

— Очень сожалею, но так уж случилось. Если бы вы позвонили на пять минут пораньше!.. Подруга миссис Синклер, — объяснила мама, кладя трубку. — Звонила узнать, не здесь ли она. — Миссис Синклер была еще одной нашей соседкой. — Какая неудача! Она ушла из дома минут пять назад.

— Ну и ладно, — заявила я, чувствуя облегчение оттого, что атмосфера разрядилась. — Хорошо, что Джон не увезет тебя куда-нибудь за тридевять земель. Не знаю, как бы ты жила без всех этих соседских проблем.

И лишь по пути к автобусу я вдруг поняла, что у мамы не было возможности видеть, как миссис Синклер вышла из своего дома пять минут назад, поскольку она сама провела последние десять минут в моей спальне, окна которой выходят во внутренний дворик. Странно, конечно… Впрочем, когда я пришла в колледж, мне уже было не до этого.

Появилась вакансия преподавателя кулинарии и домоводства в новом педагогическом колледже в предместье Глазго.

— Глазго! — воскликнула я.

Мисс Ирвин объяснила, что преподавательница этих предметов легла в больницу и не сможет выполнять свои обязанности до Рождества.

— Я знаю, — раздраженно заявила она, решив, что я сейчас начну отказываться, — ты хотела бы остаться в Лондоне, но, думаю, тебе придется принять это предложение. Опыт будет полезен, а мать управится и без тебя.

Ее лицо прояснилось, когда я сказала, что с мамой теперь нет никаких проблем, поскольку через несколько недель она выходит замуж.

— Просто я удивилась, что колледж именно в Шотландии… э-э… неожиданное совпадение, — попыталась я объяснить свой возглас.

Мисс Ирвин всегда отличалась проницательностью. У нее даже кличка была — Рентген. И на этот раз интуиция ее тоже не подвела. Спокойно и без колебаний она спросила:

— Да, кстати, как прошел твой отпуск?

В Девоне, лаконично сообщила я, все было восхитительно, не считая, конечно, пожара в отеле. Мисс Ирвин с улыбкой заметила, что прогулки по вересковым пустошам пошли мне только на пользу — по се мнению, я никогда еще не выглядела лучше. Затем она обрисовала мне перспективы на следующий год и осторожно намекнула на возможность поработать в заграничном колледже, как будто снова ожидала отказа. Выражение ее лица неуловимо изменилось, когда я сдержанно ответила, что в Британии меня больше ничто не держит и я рассмотрю любое предложение.

Когда мы прощались, мисс Ирвин вдруг принялась рассуждать о том, что в наши дни все еще существует устаревшая идея, будто карьера преподавателя с замужеством непременно заканчивается.

— Не бери в голову, дорогая. Есть множество должностей на полставки, и в твоем случае…

— В моем случае? — резко прервала я ее.

— Гипотетически, — лукаво улыбнулась она.

У меня осталось свободное время, и я задумчиво побрела по Савой-Хилл и дальше, дальше. Моя голова благодаря мисс Ирвин была набита такими проблемами, о которых, клянусь, я ни за что не стала бы размышлять по своей воле.

Это был душный и жаркий день, но солнце скрывалось за облаками, и вода Темзы казалась серой. На западе красные автобусы медленно ползли по Вестминстерскому мосту, на краю которого сидел большой каменный лев с массивными лапами. Это был образ из моего детства. Тогда он, правда, жил у ворот станции Ватерлоо. Я махала ему каждый раз, когда входила туда или выходила. «Когда-то давным-давно жил один лев…» Да, наверное, я никогда не повзрослею, или можно сказать иначе — никогда не вырасту из детства. И у меня никогда не будет таких отношений, как у Адама и Магды. Такая любовь казалась мне мрачной и пугающей. И детей у меня тоже не будет.

Грустно посмеиваясь над собой, я пошла дальше. Все вокруг принадлежало моему детству. Железный фонарный столб, широко разинувшая рот железная рыба, которую мне показал папа двадцать лет назад… Я подошла к Вестминстерскому мосту и решила, что как-то невежливо будет молча прошмыгнуть мимо мистера Льва.

Мне почти двадцать семь, передо мной начинает чуть-чуть приоткрываться дверь к заветной цели стать директрисой колледжа, а я стою уже минут двадцать на Вестминстерском мосту и говорю со львом…

— Вы спрашиваете его, не съел ли он мышку на завтрак? — раздался голос у меня за спиной, и я обернулась.

К моему удивлению, на меня смотрели небесно-синие веселые глаза.

— Что за невероятная удача! А я-то ругал себя, что не спросил у вашей мамы, в какую сторону вы направились!