Способен на все - [8]

– Я подожду, конечно. Но зачем ехать на станцию? Я подвезу тебя туда, куда нужно. – Не станет он высаживать ее среди ночи на каком-то полустанке.

– В этом нет необходимости. От станции «Макс» до Бельмонт-Мэнора всего ничего.

– Зачем тебе ехать в этот приют?

– Бельмонт-Мэнор – не приют, это жилой комплекс для лиц, нуждающихся в уходе. – Клер поморщилась. – Извини, я не собиралась преподносить тебе урок политкорректности, но наше руководство весьма принципиально относится к тому, как мы называем место нашей работы.

– Без проблем, но ты мне так и не сказала, зачем тебе ехать в жилой комплекс для лиц, нуждающихся в уходе, сегодня ночью.

– Я должна работать.

– Джози ничего об этом не говорила. – И это его удивило, как и то, что Джози не отправила Клер домой пораньше, чтобы та успела вздремнуть перед работой.

– Я ей ничего не говорила.

– Почему?

– Она бы настояла на том, чтобы я взяла выходной.

– Учитывая обстоятельства, это было бы весьма разумно.

– Возможно, но я не могу позволить себе брать сразу два неоплачиваемых выходных подряд. Если бы я рассказала об этом Джозетте, она стала бы предлагать мне деньги, и мы бы поссорились. Я не хотела ругаться с ней накануне ее свадьбы.

– Но ты даже не поспала.

Клер усмехнулась, хотя тени под глазами выдавали ее усталость.

– Ну... нет вообще-то. Но потребность организма в отдыхе не стоит переоценивать.

– Черта с два! Ты должна о себе заботиться.

– Да брось. Только не говори мне, что ты ни разу не отправлялся на задание после бессонной ночи.

– Я – другое дело. – Он специально тренировал тело, чтобы оно могло эффективно функционировать в экстремальных условиях.

Клер была слеплена из иного теста – нежная, хрупкая. Даже если она сама этого не понимала.

– Ты прав. Ты – другое дело. Твои задания сопряжены с опасностью, и недостаток сна может замедлить реакцию, а от быстроты реакции зависит твоя жизнь. Что до меня, так я просто устану сильнее, и глаза будут больше слипаться. Я даже уколы не делаю. Таким образом, от моей сонливости никто не пострадает.

– Как ты по утрам добираешься домой?

– На общественном транспорте. Как еще? – Она сказала это так, словно у него несколько извилин сразу вышли из строя.

– Я заберу тебя с работы.

– В этом нет необходимости.

Хотвайер сделал вид, что ее не слышит. Он приедет, чтобы забрать ее, и Клер, будучи существом разумным, примет его помощь.

– Как насчет ужина? Она явно растерялась.

– Что насчет ужина?

– Ты не ела.

– Я ела на приеме.

– Это было давно. Клер закатила глаза.

– Я в полном порядке. А теперь, если ты уже высказался по поводу моих привычек есть и спать, я пойду переоденусь. Эти туфли меня убивают.

Он скользнул взглядом по ее ногам и сексуальным шпилькам, которые, по ее словам, убивали ее.

– Моя мама всегда говорила, что красота требует жертв.

– Не сомневаюсь, что твоя мама досконально знает предмет.

Хотвайер поднял глаза и посмотрел на Клер.

На ее губах играла усмешка, а в глазах был веселый огонек, и ему в десять раз сильнее, чем раньше, захотелось ее поцеловать.

– Ты намекаешь на то, что я унаследовал приятную внешность от матери?

– Это так? Хотвайер усмехнулся.

– То есть ты признаешь, что я – интересный мужчина?

– Не кокетничай. К тому же невежливо отвечать вопросом на вопрос.

– Это тебе мама говорила?

– Нет, моя мама мудрые советы давала редко. – И по выражению ее лица Хотвайер понял, что эту тему Клер развивать не собирается.

– Итак, ты считаешь меня красавчиком?

– Я этого не говорила.

– Но намекнула прозрачно, и потому отвечаю на твой вопрос: да, моя мать – очень красивая женщина. Но ты сегодня тоже выглядишь очень прилично.

– Из чего следует, что обычно я выгляжу неприлично. Замарашкой, так сказать. – Клер вздохнула. – Я знаю, но я просто не могу заставить себя трепетно относиться к одежде, косметике и прочим девчачьим штучкам.

– Я не сказан, что ты выглядишь замарашкой. – Но на самом деле она действительно не умела одеваться, и уж точно она одевалась не так, как должна одеваться женщина, с которой он хотел бы переспать. – Кроме того, мама также любит говорить, что красота не снаружи, она внутри.

– Но многие люди в глубину предпочитают не заглядывать.

– Ты не из их числа. Клер пожала плечами.

– Да.

– Я тоже.

– Приятно это слышать. – Но в интонации ее голоса сквозило сомнение.

Если он сейчас начнет с ней спорить, то все закончится страстными поцелуями, как на свадьбе, а этого он не мог допустить.

– Иди переоденься. Клер браво отдала честь.

– Есть, сэр. Уже иду, сэр. – Она развернулась и строевым шагом отправилась в ванную, при этом ее сексуальная попка очень аппетитно покачивалась.

Хотвайер помотал головой и пошел на кухню, чтобы приготовить для нее пару сандвичей. Поест в машине по дороге на работу. Если выспаться ей не удастся, то поесть она должна, чтобы силы были.

Клер переоделась по-солдатски быстро. Он еще не успел собрать ей ужин, как она появилась в дверях кухни, объявив, что готова к отъезду.

Она натянула линялые джинсы, которые обтягивали ее округлости словно вторая кожа. Кровь у него тут же отхлынула в опасную зону. Укороченный топ, что она надела под рубашку, обтягивал роскошную грудь, и по тому, как он на ней сидел, Хотвайер заключил, что Клер в бюстгальтере. Он должен был бы почувствовать облегчение, ибо грудь ее, пребывавшая на приеме в свободном состоянии, причиняла ему постоянное беспокойство. Но сейчас почему-то он не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы стянуть с нее одежду и накрыть ладонями ее теперь уже скромно прикрытую, но, как он был уверен, все такую же нежную и податливую плоть.