Сполошный колокол - [41]

Поднял над головой план:

— Ведь это он указал нам путь к сокровищам. — Склонил голову перед стрельцом в поклоне: — Прости мне за такое обращение, мой мальчик, но я тебе пока не верю. А Пани, к сожалению, так влюблена, что совсем потеряла голову. Ты меня должен понять, мой мальчик. Мы рискуем.

Приказал своим людям:

— Заткните им рты.

Пани и Донат сидели друг против друга. Донат, как только в доме стало тихо, попытался высвободиться. Не тут-то было. Стул мог от резкого движения опрокинуться назад — расшибешь голову и ничего не добьешься.

Донат посмотрел на Пани. Она открыла глаза. Глаза полны слез. Их некому утереть. Резанула по сердцу Доната нежность.

«Утереть слезы! Утереть любимой слезы!» — твердил он себе.

Дернулся. Раскачал стул и стал валиться вместе с ним на бок. Удар! В глазах вспыхнуло, раздулось и тут же лопнуло огромное красное солнце. «А где же человек-медведь?» — с тоской подумал Донат, приходя я себя. И вдруг почувствовал, что кто-то снимает с него веревки. В следующее мгновение его поставили на ноги.

Вот оно, вовремя сказанное слово!

Перед Донатом — Сиволапыч!

— Значит, это все-таки ты! — сказал ему Донат.

Взял нож у тайного своего хранителя и бросился освобождать Пани.

Пани была без чувств. Донат отнес ее на постель, побежал вниз, на кухню, за водой. Здесь, на полу, связанная веревками, лежала служанка. Донат освободил ее.

Вернулся к Пани, побрызгал на лицо водой. Она вздрогнула, открыла глаза:

— Дай мне вина!

Донат налил бокал. Пани отпила глоток:

— Спасибо! Я хочу спать.

И она уснула. Донат испугался: не умирает ли? Приложил ухо к груди Пани. Сердце билось тихо, но ровно. Доната тронули за плечи: позади стоял Сиволапыч.

— Я пришел к тебе, господин, с черной вестью… Всех наших — и Афросинью, и матушку твою с сестрицами, и Мирона — увели в тюрьму.

— В тюрьму?

— В тюрьму.

— За что?

— Гаврила-староста приказал.

— Смерть ему! — закричал Донат и бросился в свою комнату за пистолетом. И тут наконец сознание полностью вернулось к нему.

«Пан Гулыга? Пан Гулыга, наверное, убил воротников и теперь едет к Снетогорскому монастырю».

— Ты на коне? — спросил Сиволапыча.

— На коне.

— Оружие у тебя есть?

— Нож.

Донат стремглав полетел в подвал, схватил две сабли, зарядил два пистолета. На обратном пути заглянул на кухню. Служанка, охая, растирала затекшее тело.

— Помоги Пани!

Через несколько минут два всадника промчались по спящему Пскову в Запсковье, к Варлаамовским воротам.

Донат угадал: воротники были убиты.

Донат проскакал мимо, в открытые предательски ворота. Сиволапыч за ним. Он был слишком тяжел для коня, и конь его отставал.

Видно, совсем недолго без сознания был Донат. Или слишком осторожно крались заговорщики Псковом. Всего полпути проехали они к монастырю, когда услыхали погоню.

Повернулись и увидели, что к ним летят два всадника. Только двое, и во Пскове тихо. Молчит сполошный колокол.

— Это Донат, — сказал пан Гулыга. — Не стрелять, чтоб не всполошить ни город, ни монахов.

Дорога была узкая. Развернуться люди пана Гулыги не могли. Март был на исходе. Мороз легкой корочкой покрывал тяжелую, глубокую грязь.

Все ближе миг столкновения. Донат оглянулся. Сиволапыч отстал саженей на триста. Значит, один против семерых. Попридержал коня. И раскаялся. Двое конников все же рискнули сойти с дороги, чтоб окружить преследователя. Донат выхватил пистолет из-за пояса. Выстрелил и промахнулся. Конь встал на дыбы от страха, но Донат успел вырвать из ножен саблю и шпорами послать коня вперед.

Бросок Доната, столь неистовый, ошеломил. Всадник на дороге невольно заслонился саблей и получил удар сверху. Был бы шлем… Но тот, кто проникает в город тайно, доспехи оставляет дома. Всадник выпал из седла. Конь его шарахнулся в сторону, заслонив Доната от нападения справа.

Молодой стрелец схлестнулся со вторым. Клинок поляка — надвое. Донат рубанул врага по спине. И был бы сам убит ударом сзади, но подоспел Сиволапыч.

Ах, Сиволапыч! Человек-медведь! Дубину бы ему, а впопыхах ему вручили саблю. И двое на него. От одного отмахнулся, а второй рубанул детинушку по боку. Но и в последний миг слуга был верен господину. Господин велел оберегать Доната и спасать… Выронил Сиволапыч саблю. Схватил обоих всадников за грудки, вырвал из седел, ударил друг о друга и вместе с ними, держа их мертвой хваткой костенеющими руками, был унесен обезумевшей лошадью от битвы прочь.

Донат сражался с третьим. Он слышал, как ругался, проклиная своих людей, пан Гулыга.

— Дайте мне мальчишку! Пся крев, он перебьет вас, как щенят.

— Я сам спешу к тебе, учитель! — крикнул ему Донат, тесня своего противника.

Тот, пятясь, уводил коня с дороги, чтоб уступить место пану Гулыге. Донат перебросил саблю в левую руку, правой выхватил второй пистолет и выстрелил безымянному противнику в грудь.

Теперь Донат и пан Гулыга сошлись один на один — учитель и ученик. Правда, за спиною пана Гулыги был еще один воин, но тот предпочел отъехать подальше и выждать: победит пан Гулыга — готов слушать приказания. Победит бешеный мальчишка — мир праху господина и прощай, Русская земля.

Но битвы не получилось. Едва пан Гулыга и Донат съехались, конь поляка споткнулся, пан Гулыга невольно взмахнул руками, открылся, и Донат нанес ему смертельный удар.