Спокойствие - [66]
— Уютная квартира.
— Да.
— И обставлена мило.
— Да, но это только декорации. Дальше.
— На пятьсот франков в месяц вполне можно прожить.
— Да.
— Даже вдвоем? — спросил он. Я уже собирался ответить, да, как вдруг меня пронзила мысль, что он всегда просто говорил это, а не спрашивал. До сих пор он ничего не спрашивал. До сих пор не было ни одного, черт побери, вопроса. Я почувствовал, что они заманили меня в ловушку, что они хотят вымотать меня, взять измором, и не ответил им, как полагается, а начал орать: нет! на двоих не хватало! я ничего не делал! прекратите наконец, вы, козлы! — и тому подобное.
— Перерыв, — сказал худощавый, когда я успокоился и извинился. Я получил сигарету и хотел спросить, могу ли я выпить воды, но не осмелился.
— Уютная квартира.
— Да, — сказал я.
— И обставлена мило.
— Спросите что-нибудь, — сказал я. — Я не понимаю вас. Спросите, и я отвечу, если смогу.
— На пятьсот франков в месяц можно прожить.
— Я правда отвечу! Зачем вы так? Почему вы думаете, что я буду все отрицать? Спросите что-нибудь, ради бога! Спросите, понимаете?
— Даже вдвоем?
— Да, но это не имеет отношения к делу. Причем здесь квартира и ее обстановка? Спросите что-нибудь, в чем есть смысл. Спросите, зачем я это сделал? Хорошо? Перерыв, а потом спросите, умоляю вас.
— Перерыв, — сказал худощавый. Я подумал, они в общих чертах выяснили, что надо спрашивать, и теперь я спокойно могу попросить стакан воды, в конце концов это не тюрьма, это пока наша кухня. Затем я подумал, наверняка скоро конец, недолго осталось, если я даю показания, странно ожидать, что я буду клянчить стакан воды в собственной квартире, и я прикусил сигаретный фильтр, и стал его жевать, потому что, когда жуешь, выделяется слюна и не чувствуешь жажды.
— Уютная квартира, — сказал приземистый. Я решил, что он просто хочет меня напутать. Настал момент истины, думал я. Сейчас он спросит, зачем вы это сделали, и я все расскажу как на духу.
— Да, — сказал я.
— И обставлена мило.
Я молчал. Не из упрямства, скорее от усталости. Я посмотрел на второго, чтобы понять, могу ли я помолчать немного. Его лицо было таким же гладким и неподвижным, как в момент, когда я вошел на кухню, и взгляд был таким же сверлящим.
— На пятьсот франков в месяц можно прожить.
Худощавого я ненавижу больше, чем коренастого, думал я.
Ведь это он говорит: перерыв, и он дает сигарету.
— Даже вдвоем.
В нем не было ничего человеческого. По сути, он смотрел на меня, словно на какой-то предмет. Как на робота, который говорит четыре запрограммированные фразы и курит, снова говорит и снова курит. Я ненавидел его, а ударить не смел, наверно, поэтому я ненавидел его еще больше — за то, что он сильнее меня и лучше знает, чего хочет. Коренастый просто исполнитель. А этот мертвец со сверлящим взглядом отдает приказы и отправляет на смерть. Почему ты не скажешь, перерыв? Уже было дажевдвоем. Какого лешего мы не делаем перерыв, ты, хрен собачий? Че вылупился? Впервые видишь убийцу?
— Перерыв, — сказал он, вылил в раковину остатки чая из маминой чашки и поставил передо мной кружку с водой. Лучше бы он сначала спросил меня, хочу ли я пить, думал я. Лучше бы он что-то сказал или просто показал взглядом, доволен он или недоволен, думал я. С ума можно сойти, думал я. Под камертон тикающего будильника я медленно отхлебывал воду. Я знал, сейчас не будет сигареты, перерыв продлится ровно до тех пор, пока я не выпью воду. Когда я поставил на стол пустую кружку, у меня в горле было точно так же сухо, как раньше, я подумал, надо было оставить пару глотков, наверняка больше воды я не получу. Потом я подумал, ничего страшного, можно был о вообще не пить воду. Совершенно ясно, что экзекуция будет длиться, пока я не потеряю сознание. Тогда уж чем раньше, тем лучше. Ясно как божий день, их не интересуют мои показания. Они ни за что не спросят;, зачем вы это сделали. Господи, зачем я проболтался.
— Уютнаяквартира.
Это хуже, чем гдетыбылсынок, думал я.
— И обставлена мило.
У них нет права, думал я.
— Но на пятьсот франков в месяц вполне можно прожить.
В общем да, думал я.
— Даже вдвоем.
Эстер вернется, думал я.
— Уютноимилононапятьсотвдвоем.
Эстер, думал я.
— Ваш сын немного устал, товарищ капитан.
— Сейчас, — сказал сверловзглядый, и тогда я зарыдал: ты скотина, ты мерзкий сексот, я тебя убью, ты хрен собачий, но это их уже не интересовало. Они встали и оставили меня, скрюченного на табуретке, словно мешок с говном. Я слышал, как они заколачивают входную дверь, и, когда кончик гвоздя протыкал доску, я в страхе вздрагивал, оттого что кричу, и с меня льется пот, и в дверь колотят. Внезапно я понял, что не знаю, где нахожусь. Вернулась Эстер, а я забыл ключ в замке, это она колотит в дверь, потому что не может войти, я даже забыл, что надо врать, будто мама в больнице. Затем я выглянул из окошка в ванной, но это был только сборщик платы за коммунальные услуги. Я дождался, пока мужчина засунет платежное извещение в щель между дверью и косяком, потом слез с табуретки, умылся, и это окончательно привело меня в норму. Я навел порядок в комнате, убрал на место шахматы, “Волшебную гору” и постельное белье. Я собрал пустые пакетики из-под печенья и коробки из-под сигарет, выскреб гущу из кофеварки и поставил зубную щетку в стакан, как Эстер обычно делала, поскольку не хотел, чтобы она когда-нибудь узнала, что эти дни я провел у нее.
Книга крымского писателя Вячеслава Килесы «Юлька в стране Витасофии» состоит из сборника «Рассказы для детей и взрослых», повести «Приключения щенка Тяпуся», исторических преданий «Легенды Белогорья», повести «Хроника одной семьи» и написанного в стиле фэнтези романа «Юлька в стране Витасофии».«Рассказы для детей и взрослых» предназначены тем, на кого указывает заголовок. Начинаются они с веселого события — загоревшегося чердака, позволившему пятилетнему Вовке не только насладиться поднявшейся суматохой, но и подружиться с начальником пожарной команды.
Перед лицом надвигающейся катастрофы планетарного масштаба Россия и Япония оказываются прочно связаны узами тайных соглашений. На карту поставлено выживание всего человечества или по крайней мере определенной его части. В ожидании рокового удара астероида правящие круги и разведывательные структуры двух стран начинают сложную игру, ставка в которой – миллионы человеческих жизней. В ходе этой затянувшейся схватки разведслужб выявляются ключевые особенности национальной этики и эстетики, особенности национального характера, принципиально разные мировоззренческие установки, существующие на Востоке и на Западе.
Книга: О чистой одухотворённой любви.О том, как получить превосходное образование, одобрение, уважение и общественное признание.О жизненных, во многом не зависящих от воли человека, двух тысячелетних событиях, сопровождавших потомков иудейского царя Цидкиягу.О тайно переправленных в Израиль иудейских сокровищ Хазарского Каганата.О исполнении верующими людьми всех установленных Богом заповедей.О начале религиозной службы, в восстановленном к Божественному предназначению Третьем Иерусалимском Храме.О возвращении из тайных хранилищ, священных реликвий Первого и Второго Храма разрушенных тысячи лет назад.О создании прообраза совершенно нового общества на Святой земле.О напоминании людям: Что белое выглядит, как белое, а чёрное выглядит, как чёрное.О лучших человеческих качествах: честности, гражданственности, милосердии, уважении к закону, здоровой предприимчивости, трудолюбии, умению противостоять любым видам насилия.О том, как с должным уважением и доверием относиться к людям.
В сборнике стихов, который сейчас находится в ваших руках, собраны стихи большого жизненного периода автора – 7 лет. Для того, чтобы читатель смог увидеть, как произведения росли вместе со своим создателем, они стоят в хронологическом порядке без попытки объединить их по темам, стилю, направленности. Рядом со стихами о любви соседствуют философские размышления, а рядом со стихами о природе – произведения о близких. Автор хочет показать, насколько его затрагивают все события его жизни, все грани, чувства, разочарования, раскрывает читателю свои боль, любовь, надежды, радость, пытаясь стать понятным и быть услышанным.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Четвертая книга молодого иркутского писателя является вполне логичным продолжением трех предыдущих («Вокруг Байкала за 73 дня», 2002 г., «ССО», 2004 г., «Выруба», 2005 г.).«Жизнь коротка и склеена из различных сюжетов, значения которых порой непонятны, порой не поняты» — утверждает автор, предполагая, что есть всего четыре способа завершить свою работу за монтажным столом судьбы.