Сплошной обман - [23]

По спине моей пробежала дрожь. Разумеется, этот необычный дворецкий не ошибался.

Как только дверь закрылась, Примула отпустила весьма странное замечание:

— Жаль, что мы не смогли убедить его пользоваться обувью, хотя в остальном исправление прошло успешно. Перед тем как попасть к нам, Страш был квартирным вором, причем весьма удачливым, он всего лишь однажды угодил за решетку.

— Вором? — Я крепче сжала в руке чашку, чтобы та не стучала по блюдцу.

— Ну да. Этим, как он называет, "ремеслом" занималась вся его семья. Подобное занятие достойно всяческого порицания, но слуга с такой подготовкой просто незаменим. Он неназойлив, передвигается бесшумно и не боится высоты. Ты знаешь, милочка, до появления Страша слуховое окно, по–моему, не мылось снаружи лет тридцать. — Примула шагнула к камину–тайнику, который по–прежнему был распахнут настежь. Теперь я видела, что дверца вовсе не кирпичная, а деревянная, облицованная декоративным камнем. — Честное слово, Гиацинта, не знаю, что делать с этим запором! — Примула захлопнула дверь. — Если кто–то из нас спустится вниз, когда дома никого нет…

Меня охватило безудержное желание расхохотаться, спасло лишь то, что я вовремя уткнулась в чашку. В сравнении со здешними домашними заботами мое появление отошло на второй план.

Откуда–то вдруг донесся громкий стук, Минерва нехотя сползла с одеяла и, поскуливая, потащилась к двери. Послышались тяжелые шаги, Страш распахнул двери, величественно поклонился и возвестил о прибытии медсестры:

— Мод Крампет.

До этого момента я упорно твердила себе, что медсестра — это отнюдь не дипломированный доктор и бояться ее нет никаких оснований. Но, когда в комнату ворвалась крупная женщина, смахивавшая на огромную деревянную куклу, моя уверенность пошла на убыль. Седые волосы заплетены в тугую косу и по–деревенски уложены вокруг головы, на круглом и румяном лице поблескивают небольшие и чертовскипроницательные глазки. Сердце мое екнуло.

— Сейчас посмотрим, что здесь такое! — Мод Крампет устремилась ко мне, так и лучась радушием. Огромная ладонь ласково легла на мое плечо. — Мой Берти рассказал душераздирающую историюозлом разбойнике и прекрасной юной даме. У мальчика живое воображение, но, как вижу, кое в чем он прав. Вы очаровательны, девочка! Как вы себя чувствуете, милая, получше?

Мне вновь предстояло найти хрупкое равновесие между естественным в таких случаях потрясением и тяжким недугом, который требовал бы немедленной госпитализации. Прикрыв одну ладонь другой, я скрестила на счастье пальцы.

— Физически я чувствую себя хорошо. (Так, побольше томности в голосе, Тесса, устало прикрой глаза.) Ужасно странное ощущение, когда ничего не можешь вспомнить… словно все скрыто за какой–то завесой… Если только я смогу немного отдохнуть, то, думаю, память скоро вернется. Ведь такие вещи не могут длиться долго?

— В случае внезапной амнезии, когда она является результатом шока, а не продолжительного стресса, выздоровление обычно наступает быстро. Полагаю, через несколько часов или после ночного отдыха вы полностью поправитесь. — Склонившись надо мной, Мод подняла поочередно веки, потом пощупала пульс. — Я почти уверена, что доктор Маллард скажет то же самое.

Гиацинта поджала оранжевые губы.

— Послушай, Мод, ты же прекрасно знаешь, как мы относимся к докторам, особенно к этому симулянту. Где были эти эскулапы, когда мы в нихнуждались? —Она с такой горечью произнесла эти слова, что я тотчас навострила уши. — В нашей семье всегда предпочитали обходиться домашними средствами. Я предлагаю юной леди, если она того пожелает, оставаться у нас до тех пор, пока не спадет пелена, накрывшая ее память.

— Может, это и неплохая мысль. — Проницательные глаза Мод пристально изучали лицо Гиацинты. — Домашняя обстановка, возможно, скажется на ней благотворнее, чем больничная палата. Но как быть с ее семьей? Родные этой милой девушки с ума сойдут, если она не объявится.

Я затаила дыхание.

— Ужас! — пролепетала Примула. — Можно представить, как они встревожатся, но если милое дитя не может сказать нам, кто она такая, то она и докторам этого не скажет.

Отлично! Хотя не слишком ли все гладко? Нет–нет, старушки, может, и странноваты, но определенно добры и гостеприимны.

— А полиция? — Мод грузно опустилась на хлипкий кривоногий стульчик. — Что говорит по поводу этого сумасшедшего человека наш друг констебль Уотт?

— Мы еще не разговаривали с полицией, — ответила Гиацинта, и сердце мое забилось с такой силой, что я испугалась, как бы его стук не заглушил все прочие звуки в комнате.

— Но… — Мод повернулась к Гиацинте, и стул под ней жалобно пискнул. — Мисс Трамвелл, нельзя же молчать о столь возмутительном происшествии! Это ведь может повториться, и какая–нибудь другая девушка потеряет не только память! Поверьте, я не пытаюсь никого запугать, но людей действительно убивают, и именно в таких уединенных местах, как наша Тропа Аббатов.

Примула дернула за шнурок звонка и села рядом с сестрой на диван напротив меня.

— Знаешь что, дорогая Мод, перед уходом ты непременно должна выпить чашечку чая. Страш как раз обещал его подать. Очень любезно с твоей стороны, что ты сразу откликнулась на нашу просьбу; но что касается убийства… Нет, я так не думаю! Только не во Флаксби—Мид! Ничего столь отвратительного у нас не случалось уже много–много лет. А тащить сюда констебля Уотта, когда девушка не может ничего ему сообщить… дорогая моя, мне кажется, это было бы нечестно по отношению к полиции.