Сплетни и K-pop - [85]

Шрифт
Интервал

знаменитостью — я просто никогда не видела ее такой в реальной жизни.

— Что ты здесь делаешь? — взволнованно спросила я, бросаясь к ней.

Она подняла ламинированный значок, висевший у нее на шее.

— Какой смысл в пропуске артиста, если я не смогу пойти туда, куда, черт возьми, захочу? Кроме того, никто меня не остановит: мисс Джеки сейчас бегает везде, как кобра с отрезанной головой.

— Я не думаю, что эта фраза звучит именно так, — сказала я, давя смех.

— В ее случае все происходит именно так, — решительно заявила она. Сохен взяла меня под руку. — Давай-давай вытащим тебя из этой раздевалки. Здесь чертовски уныло.

— Да уж.

Мы вышли в туннель, и Сохен остановилась, покрутив меня, чтобы разглядеть весь наряд.

— Эм, малышка. Ты выглядишь как икона.

— Вряд ли. — Я рассмеялась. На мне был черно-белый джемпер, крошечные короткие шорты и сапоги до бедер. Секрет заключался в том, что вся наша одежда была покрыта ультрафиолетовой краской, которую нельзя было видеть, если только мы не были в темноте. Я начинала привыкать к подобной одежде, но все еще не чувствовала, что владею этим образом, как Сохен. — Ты так хорошо выглядишь, — сказала я.

— О боже. Я чувствую себя абсолютно уничтоженной. Если мне придется пойти еще на один фансайн, клянусь, мое долбаное запястье соберет свои вещи и уйдет от меня. То есть, конечно, я люблю наших фанатов, но девушка не может пожать так много рук за день, понимаешь?

— Да, у меня не так много проблем с этим… — вздохнула я.

Сохен снова обхватила меня рукой:

— Я гарантирую тебе: после сегодняшнего вечера люди будут убивать за твой автограф.

— Ты слишком сильно веришь в меня.

— А ну-ка извинись! У меня есть ровно столько веры в тебя, сколько нужно. Ты собираешься убивать сегодня вечером, так что смирись с этим.

Мы направились к сцене, но прошли всего несколько футов и столкнулись с Чжуном.

— Элис! Я искал тебя повсюду! — На нем были рваные джинсы Levis и красная кожаная мотоциклетная куртка. Выглядел он потрясающе.

— Эй, почему? В чем дело? — спросила я.

— Ну, я думаю, это твое? — Чжун отошел в сторону, и позади него оказалась Оливия, одетая в черно-белую одежду под стиль A-List, с глазами размером с обеденные тарелки. Она выглядела как потерявшийся ребенок в аэропорту.

— Боже мой, Оливия! Я не знала, что ты уже здесь!

Оливия, не сводившая глаз с Чжуна, кивнула, но было очевидно, что она не слышала ни слова из того, что я сказала.

— Чжун, — сказала я, деликатно подталкивая Оливию в его сторону. — Это моя сестра, Оливия. Она большая поклонница MSB.

Чжун был в режиме айдола и грациозно поклонился.

— Большое тебе спасибо за поддержку, Оливия. Твоя преданность значит для меня очень много. — Он взял ее руку в свои и торжественно пожал.

Что-то начало происходить с телом Оливии. Как будто ее маленький скелет не выдержал этого момента, и она начала дрожать всем телом. Я положила руки ей на плечи на случай, если она упадет. Чжуну не нужна была вторая сестра Чой, падающая на него в обморок.

— Итак, какая наша песня твоя любимая? — спросил Чжун.

— Эм… Light Up… — невнятно пробормотала она.

— Это одна из моих самых любимых песен! Когда мы будем петь ее сегодня вечером, я буду думать о тебе.

Черт, он был хорош.

Оливия сглотнула и медленно кивнула, не в силах ничего сказать.

— Ладно, мне нужно разогреться. Пожелай мне удачи, Оливия. Я надеюсь, что мы заставим тебя гордиться нами!

— Удачи… удачи! — пискнула Оливия.

Чжун еще раз сжал ее руку, затем подмигнул мне и направился обратно тем же путем, которым пришел.

Оливия моргнула ему вслед, и когда он полностью скрылся из виду, она издала пронзительный крик:

— ИИИИИИИАААААА!

Я зажала ей рот рукой:

— Оливия, боже мой, ты не можешь так кричать здесь!

— ЧЖУН КВОН ДЕРЖАЛ МЕНЯ ЗА РУКУ, ЭЛИС. ЧЖУН КВОН ДЕРЖАЛ МЕНЯ ЗА РУКУ! — Она практически задыхалась.

— Хорошо-хорошо, дыши, — сказала я, поглаживая ее по спине.

Оливия глубоко вздохнула:

— Моя рука… Чжун Квон…

— Я знаю, я знаю. Он сказочный красавчик. Ты даже не представляешь, как это отвлекает, что такой мальчик, как он, может появиться из ниоткуда, когда ему заблагорассудится.

Оливия поднесла правую руку к лицу. Она сделала еще несколько глубоких вдохов, а затем, казалось, впервые увидела меня.

— Вау, Элис, ты очень хорошо выглядишь. Я никогда раньше не видела тебя в таком наряде, — сказала она, слегка касаясь рукава моего джемпера.

Я натянула верх одного из своих сапог до бедра.

— Эх, я чувствую себя немного глупо, но спасибо.

— Ты совсем не выглядишь глупо! Ты выглядишь как настоящий айдол.

— Что ж, спасибо. Надеюсь, я доживу до этого, — сказала я. — Я вижу, ты получила пропуск за кулисы.

Оливия посмотрела на значок «Полный доступ» у себя на шее.

— Эм, да, и это похоже на лучшее, что когда-либо случалось со мной.

— Не за что, — сказала я, улыбаясь ей сверху вниз. — О боже мой! — воскликнула я, хлопая себя по лбу. — Вы еще не виделись… Это Сохен! — Сохен вежливо отступила, чтобы дать нам немного места, но теперь вернулась. — Она тот человек, которому ты написала на днях, когда пыталась связаться со мной, — добавила я.

— Младшая сестра прибыла! — воскликнула Сохен. Она подхватила Оливию на руки и крепко, по-медвежьи обняла.


Рекомендуем почитать
Аллегро пастель

В Германии стоит аномально жаркая весна 2018 года. Тане Арнхайм – главной героине новой книги Лейфа Рандта (род. 1983) – через несколько недель исполняется тридцать лет. Ее дебютный роман стал культовым; она смотрит в окно на берлинский парк «Заячья пустошь» и ждет огненных идей для новой книги. Ее друг, успешный веб-дизайнер Жером Даймлер, живет в Майнтале под Франкфуртом в родительском бунгало и старается осознать свою жизнь как духовный путь. Их дистанционные отношения кажутся безупречными. С помощью слов и изображений они поддерживают постоянную связь и по выходным иногда навещают друг друга в своих разных мирах.


Меня зовут Сол

У героини романа красивое имя — Солмарина (сокращенно — Сол), что означает «морская соль». Ей всего лишь тринадцать лет, но она единственная заботится о младшей сестренке, потому что их мать-алкоголичка не в состоянии этого делать. Сол убила своего отчима. Сознательно и жестоко. А потом они с сестрой сбежали, чтобы начать новую жизнь… в лесу. Роман шотландского писателя посвящен актуальной теме — семейному насилию над детьми. Иногда, когда жизнь ребенка становится похожей на кромешный ад, его сердце может превратиться в кусок льда.


Истории из жизни петербургских гидов. Правдивые и не очень

Книга Р.А. Курбангалеевой и Н.А. Хрусталевой «Истории из жизни петербургских гидов / Правдивые и не очень» посвящена проблемам международного туризма. Авторы, имеющие большой опыт работы с немецкоязычными туристами, рассказывают различные, в том числе забавные истории из своей жизни, связанные с их деятельностью. Речь идет о знаниях и навыках, необходимых гидам-переводчикам, об особенностях проведения экскурсий в Санкт-Петербурге, о ментальности немцев, австрийцев и швейцарцев. Рассматриваются перспективы и возможные трудности международного туризма.


Пёсья матерь

Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.


Найденные ветви

После восемнадцати лет отсутствия Джек Тернер возвращается домой, чтобы открыть свою юридическую фирму. Теперь он успешный адвокат по уголовным делам, но все также чувствует себя потерянным. Который год Джека преследует ощущение, что он что-то упускает в жизни. Будь это оставшиеся без ответа вопросы о его брате или многообещающий роман с Дженни Уолтон. Джек опасается сближаться с кем-либо, кроме нескольких надежных друзей и своих любимых собак. Но когда ему поручают защиту семнадцатилетней девушки, обвиняемой в продаже наркотиков, и его врага детства в деле о вооруженном ограблении, Джек вынужден переоценить свое прошлое и задуматься о собственных ошибках в общении с другими.


Манчестерский дневник

Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.