Спитамен - [187]
— Чего тебе надо? — сурово спросил царь, держа руку на талии жены.
— Золота, — сказала женщина.
Царь хохотнул, проведя рукой по рыжей кучерявой бородке.
— И много?
— Ровно столько, во сколько ты оцениваешь слова свои, сын Бога.
— Слова у меня разные, как и у простых смертных, и каждому своя цена есть. Которые же ты имеешь в виду?
— Ты обещал много золота тому, кто доставит тебе Спитамена живым или мертвым. Так прими же подарок… — Одатида встряхнула сверток; из него выпала человеческая голова и подкатилась по ковру к ногам Александра.
Равшанак вскочила, тихо вскрикнув. Машинально встал и царь, в оцепенении глядя на голову, вымазанную в крови. У него задергалась от нервного тика щека. Переведя глаза на женщину, он хриплым голосом спросил:
— Чья?..
— Спитамена… Мужа моего…
— Я, однако, не уверен… — начал было царь, но Равшанак быстро проговорила: «Он это!.. Он!..» — и, закрыв лицо руками, выбежала из комнаты.
Помолчав, царь спросил:
— Как же ты могла, женщина?.. Зачем?..
— Чтобы ты оставил в покое моих детей.
— И ради золота? — сверкнул глазами царь.
— Да… Чтобы раздать долги мужа. Кто уходит из жизни, не вернув долгов, тому закрыты двери к престолу Всевышнего.
У Александра закружилась голова. «Дикость… какая дикость…» — пробормотал он и, взявшись за подлокотник, медленно опустился в кресло. В сердцах махнул унизанной перстнями рукой:
— Ступай вон!.. Ты получишь то, что заслужила!.. — и, облокотившись, прикрыл глаза: «О Зевс, что это за страна?.. Если женщины способны на такое?.. И в моей жене течет эта буйная кровь…» — вытянув ногу, он носком сапога повернул голову, чтобы получше рассмотреть: — Такой герой… и такой бесславный конец…
Теперь можно спокойно готовить войско к походу в Индию. Говорят, там, где-то в неприступных горах, растет чудо-дерево, сок которого обладает необыкновенным свойством. Всякому, кто попробует его, он дарует бессмертие.
Природа поступила несправедливо, отведя и царям столь же краткий миг на земле, как и простым смертным. Еще жители древнего Шумера, обитавшие на болотистых берегах Тигра и Евфрата, мучительно размышляли об этом. Почему Боги, наделяя человека разумом и властью, не наделяют его бессмертием?.. В древнем эпосе о Гильгамеше, дошедшем с тех времен, рассказывается о цветке, несущем бессмертие. И в эпосе древней Индии тоже упоминается о соке какого-то дерева, продлевающем жизнь человека до десяти тысяч лет. Об этом же пишут греческие историки Мегасфен и Страбон.
Александр не пожалеет ни времени, ни усилий, чтобы найти путь, который приведет его к заветной цели…
Одатида гнала коня, настегивая и не давая ему передышки; время от времени оглядывалась: не слишком ли отстал Антик? Тоже почем зря настегивает коня. Их хурджины наполнены золотом. Великому дрому Саксону вряд ли когда в жизни доводилось видеть столько богатства. Она сейчас вывалит все это золото у его ног. Не оставит себе и монеты. Ей они не нужны. Лишь бы дети были живы — здоровы. Лишь бы с ними не случилось ничего до ее возвращения…
Они выехали на исходе дня. Одатиде невмочь было дожидаться утра. Не остановили ее рассказы, от которых пробирала жуть, о рыскающих в степи стаях голодных волков, о шайках не менее кровожадных бандитов, подкарауливающих не только одиноких путников, но и караваны с вооруженной охраной. Одного лишь она опасалась, как бы в степи не заблудиться. Но Антик умел ориентироваться по звездам. Не позже, чем к утру, ей непременно надо поспеть домой.
Наконец посветлело над горизонтом небо, затем стало желтеть, зазолотились края низких облаков. И вот из-за темного края земли высунулся краешек монеты, которая стала увеличиваться, расти, округляться, и к небу взметнулись от нее лучи, точно следы, оставляемые летящими во все стороны мелкими монетами. Ей почудилось, что она слышит не топот коней, а это сыпятся на дорогу золотые монеты…
Навстречу потянуло влажным солоноватым ветерком. Они увидели темно — зеленую стену камышей, которую попервоначалу приняли за пологие холмы. Выехали прямиком к широко разлившемуся по весне Соленому озеру, пасынку Меотидского моря. Низко над землей плавно пролетела стая лебедей и опустилась на озеро. Вскоре с той стороны стали доноситься голоса тысяч водоплавающих птиц, которые садятся здесь всякий раз, летя с юга на север или с севера на юг. Одатида хлестнула усталого коня. Сейчас они обогнут это озеро, въедут на высокий увал и вдали покажется аил, еще дремлющий в низине, окутанный мглой…
Вдруг сквозь крики птиц и шуршанье травы и топот копыт чуткий слух Одатиды уловил чей-то голос. Или показалось?.. Может, это ветер прошумел над стелющейся травой?.. Или вскрикнул выглянувший из норы и напуганный ими какой-нибудь зверек?.. А может, мелодично пропело стремя, соприкоснувшись со стременем поравнявшегося с ней Антика? На его лице она заметила обеспокоенность. Похоже, его что-то встревожило раньше, чем ее, и он решил держаться к ней поближе… Но вот опять… Да, за холмом кто-то пел. И голос ей показался до боли знакомым. Одатида прислушалась и узнала песню, которую любил Спанта. Шердор всегда пел ее в походе, чтобы угодить ему. О Боже, не сходит ли она с ума?..
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.