Спитамен - [140]

— Что ж, коль хотите, слушайте, — сказал Спитамен и с улыбкой посмотрел на жену: та опустила глаза, ресницы у нее по-прежнему были черными и длинными, как опахала. — Предания донесли до нас, что у мидийского царя Гистаспа был младший братец по имени Заридор. Владел он обширными землями, что простирались от Гирканского моря до реки Танаис. А за Танаисом начинались владения другого царя, Омарта, который более чем царством дорожил единственной и горячо любимой дочерью, красавицей из красавиц Одатидой…

— Мама, ты тоже была единственной у родителей? — обратился к Одатиде Соймиш.

— Но я не считалась красавицей из красавиц, — продолжала бить в одну точку Одатида и глянула на мужа, ожидая, как видно, опровержений.

Но Спитамен насупил брови и, пропустив очередную колкость жены мимо ушей, продолжал:

— Однажды Одатиде приснился молодой царь Заридор, и она полюбила его… Но, оказывается, в ту же самую ночь и Заридору приснилась Одатида, и с той самой минуты он потерял покой. И это было понятно, ведь в целом свете не было девушки равной по красоте Одатиде. Но не было, разумеется, и юноши такого же стройного, сильного, ловкого, благородного, умного, как Заридор.

Заридор поступил так, как поступил бы на его месте любой другой: послал к Омарту сватов с просьбой отдать ему в жены дочь.

Омарт же принял сватов холодно. Ответ был резок. «Я свою дочь в чужую страну не отдам!» — сказал он и вышел из комнаты, где принимал гостей, давая понять, что разговор окончен.

После этого Омарт решил поскорее выдать красавицу дочь за того достойного батыра, которого она сама выберет в своей стране. Однажды Омарт созвал на пир множество гостей. Во дворец съехались знаменитые батыры, прославившиеся в состязаниях и сражениях. В разгар пира явился царь, ведя за руку дочь. Он налил в золотой кубок вина и, вручая его дочери, сказал: «Подай этот кубок тому, кто тебе больше всех понравится, за того и замуж пойдешь!» Дочь уронила кубок, сделав вид, что нечаянно, и вино пролилось. «Здесь нет того джигита, которого я видела во сне. Потому кубок и выскользнул у меня из рук», — сказала она отцу.

Спустя какое-то время домчалась и до Заридора весть о том, что Омарт вознамерился выдать дочь замуж, и каждый месяц устраивает пиры, и собираются на них претенденты на руку его дочери. Отец велит ей подать кубок с вином тому из джигитов, кто придется ей по сердцу, но всякий раз, когда она обходит гостей, кубок падает у нее из рук. В зале для гостей все ковры уже красные от вина.

Заридор переоделся в простолюдина и, не теряя времени, отправился в страну Омарта. Молодой царь был ловок и сметлив, во время пира всеми правдами и неправдами ему удалось пробраться во дворец. И в тот самый момент, когда царская дочь обходила гостей с кубком в руках, он ухитрился протиснуться вперед вместе с теми, кто прямо-таки из кожи вон лез, чтобы не остаться не замеченным красавицей. Кичливые и самоуверенные батыры, возмущенные присутствием среди них простолюдина, облаченного в одежды из шкур, пытались отпихнуть его. Но не тут-то было, он нисколько не уступал им ни в силе, ни в ловкости…

Царевна, как и прежде, уронила кубок. Но Заридор успел поймать его на лету, да так, что и капля не выплеснулась, и снова вложил ей в руки. Глянула на него Одатида и замерла: это был тот самый юноша, который ей приснился. Она улыбнулась ему и протянула кубок…

Омарт, схватившись за голову, без чувства повалился на трон. А оскорбленные батыры один за другим покинули дворец, проклиная в душе не в меру своенравную царевну.

Придя в себя, царь приказал изловить наглого пришельца, облаченного в козьи шкуры, и заковать в цепи, а дочь запереть в комнате, что находится в самой верхней части башни, и не выпускать.

Но молодых влюбленных уже и след простыл. Они мчались на быстрых конях в дальние края, где никто не сможет отыскать их и отнять у них счастье…

Счастливы они были долго, прожили вместе до глубокой старости, умерли оба в один и то же день, ибо не могли жить друг без друга.

Когда Спитамен умолк, сыновья вопросительно посмотрели на мать. Она взъерошила на затылке Соймиша волосы и сказала с улыбкой:

— Вот эта легенда и нравилась вашему дедушке. В честь той самой девушки он назвал меня Одатидой.

Детям не часто приходилось видеть отца и мать вместе. Большую часть времени они проводили с матерью. Отец теперь бывал дома еще реже, чем в былые времена. И если Одатида, тоскуя по нему, умела это скрывать, то дети надоедали ей расспросами и тем самым усугубляли душевные муки ее и досаду. Отсутствие отца она объясняла им всегда одинаково — мол, занят важными делами, ведь ему приходится заботиться не только о них, своей семье, но и обо всем их юрте. А там, кто знает… И старалась гнать от себя подальше нет-нет, да и возникающие сомнения.

Сегодня Одатида, видя, как ласков муж с сыновьями, впервые за последнее время ощутила в душе покой.

— Давайте отгадывать загадки, — предложил Баркиш. — Ты, Рамтиш, мастер их придумывать, давай что-нибудь новенькое, а мы с Соймишем поломаем голову… — обратился он к младшему брату.

— Я сейчас такую придумаю, что даже папа с мамой не отгадают, не то что вы, — сказал Рамтиш и задумался, закатив глаза и прижав к щеке указательный палец; он что-то шептал и пыхтел от усердия.