Spero - [89]
– Я весь день разглядывал карты, которые нашел в памяти доспеха. Им, должно быть, под двести лет, но, кажется, им еще можно верить. Если что-то на свете и не стареет, так это чертовы Альбы… В трех километрах отсюда я вижу тропу. Совсем небольшую, изгибающую…
Берхард кивнул.
– Коровий Язык. Хорошая тропа, старая и надежная. Но тебе она не поможет, очень уж узка. Извини, мессир.
– Я и не говорил, что она мне поможет. Но она поможет тебе.
Берхард внезапно остановился.
– Что?
– Дойдешь до своего Коровьего Языка – и убирайся восвояси. Я уведу их дальше. Спорю на все виноградники твоего несуществующего баронского дворца, они этого даже не заметят. Они ведь идут по моему следу, так? Ты для них – крошка…
Берхард нахмурился, отчего на его тяжелом, точно выточенном из серого гранита лбу, сошлись брови.
– Они тебя загонят, мессир.
Ржавая жестянка не была способна пожимать плечами – орудийные шарниры не давали бортовым орудиям достаточно амплитуды. Но Берхард должен был угадать этот жест.
– Они и так сделают это рано или поздно, так ведь? Уходи. Считай, что я расторгаю наш договор. Ты честно выполнил свою часть, но извини, похоже, что тебе суждено остаться без короны. Может, это и к лучшему. Даже не представляешь, какая паскудная жизнь у баронов. А уж при маркграфе Гунтерихе…
– Я из альмогаваров! – Берхард с силой ударил себя в грудь единственной рукой. – Мы, жиронцы, не из тех, кто задает стрекача!
– Уходи, – медленно и внушительно произнес Гримберт, заставив доспех нарастить громкость голоса до дозволенного предела. – Это мой приказ, Берхард. Приказ рыцаря. Сворачивай на этот свой Коровий Язык и двигай. Как доберешься до Бра, зайди в первый попавшийся трактир и выпей за меня кубок вина. И уж будь любезен, чтоб это было не самое паршивое вино в этой забегаловке!
Берхард по-собачьи оскалился, но мгновением позже эта гримаса превратилась в выражение растерянности. Не ожидал. Привыкший судить весь мир по себе, он и в Гримберте видел свое подобие. Может, более увечное и беспомощное, но в чем-то родственное. Но теперь…
– За кого ж мне выпить? – пробормотал Берхард, отводя глаза. – Я даже имени-то твоего не знаю…
Гримберт усмехнулся:
– Я еще не придумал себе имени. Как и своему доспеху. Но я не думаю, что это станет серьезным препятствием. Прощай, мой друг.
– Мессир…
Это было его последним словом. Резко развернувшись на месте, Берхард двинулся в другую сторону, где в густом вареве сумерек виднелось крутое начало Коровьего Языка. Шел он быстро и решительно, в своей привычной манере. И ни единого разу не обернулся, пока целиком не растворился в темноте, развеять которую были бессильны слабые инфракрасные излучатели доспеха. Но Гримберт зачем-то еще несколько минут стоял, глядя туда, куда ушел его проводник.
Потом со вздохом развернулся в прежнем направлении. Поршни доспеха по-стариковски задребезжали, вновь придя в движение. Проклятая жестянка… Сплошное старье, архаичная дрянь, мусор. Если что-то и сохранило работоспособность за много лет бессмысленного ожидания в снегах, так это рация. По крайней мере у нее оказался приличный радиус действия в коротковолновом диапазоне. Что ж, рано или поздно ему пришлось бы ее проверить.
Часть девятая
К тому моменту, как появились преследователи, он уже успел основательно продрогнуть. На ходу доспех хоть сколько-нибудь согревал своего хозяина, в неподвижности же превращался в настоящую морозильную камеру. Поэтому Гримберт испытал едва ли не облегчение, когда преследователи наконец соизволили показаться на глаза. Помедли они еще несколько часов, мысленно усмехнулся Гримберт, остались бы без награды – обнаружили бы лишь торчащую посреди долины стальную статую с безжизненной мумией внутри.
Они возникли беззвучно, точно призраки ледяных пустошей, просто вынырнули на краю обрыва, едва заметные в зыбком свечении рассвета. Никаких ярких одежд с сеньорскими гербами, никаких щегольских шляп с плюмажами, никаких украшений и знаков отличия, только лишь невзрачные меховые полушубки серой шерсти, сливающиеся одновременно со снегом и с небом – эти люди определенно поднялись в Альбы не на прогулку.
Не обременяли они себя и поклажей. Каждый из них с обманчивой легкостью нес на плече нечто громоздкое, замотанное в ткань. Кулеврины. Дьявольское оружие, которое Святому Престолу следовало бы запретить сразу после пулеметов. Выглядело оно неказисто, не более грозно, чем закинутый на плечо и непривычно длинный альпеншток, но, как и многие неказистые вещи, таило в себе серьезную опасность. Гримберт ощутил отвратительный зуд в подреберном пространстве, наблюдая за тем, как охотники беззвучно и ловко рассредоточиваются меж камней. Даже это они делали удивительно ловко, не перекрывая друг другу сектора стрельбы и делаясь невидимыми в снегу.
Не ошибся – профессионалы. Специалисты высокого класса.
Не салаги, не самоуверенные новички – опытная охотничья команда, привыкшая охотиться на опасную дичь. Забойщики. Профессиональные бронебойщики, знающие, как разить бронированного зверя. Наверняка их услуги должны были стоить недешево. Гримберт, улыбнувшись, подумал о том, что, пожалуй, сэкономил их нанимателю сотню-другую флоринов, сократив охоту на несколько часов.
Поначалу, для стрельбы из пулемёта ШКАС применялись валовые винтовочные патроны калибра 7,62 мм со всеми существовавшими в то время видами пуль, предназначенные для стрельбы из карабинов, винтовок, пулемётов. Однако в процессе испытаний выяснилось, что они не подходят для стрельбы из ШКАСа.
Как защищать сослуживцев, если они боится тебя и презирают… Фландрия, 1919 год, самая страшная война в истории человечества все еще грохочет. Волю кайзеров и королей диктуют танками и аэропланами, а еще ей верны магильеры – фронтовые маги XX века. Германия еще не приняла капитуляцию, и ее последняя надежда – «мертвецкие части», в которых служат вчерашние мертвецы, поднятые из могил штатными армейскими некромантами-тоттмейстерами. Они уже отдали жизнь за страну, но все еще в строю, хоть их сердца давно не бьются – искалеченные и заштопанные, знающие вкус иприта и шрапнели не понаслышке. Они – последняя надежда Германии, но сослуживцы косятся на «мертвое воинство» с ужасом и отвращением, называют их «кайзерскими консервами», «гнильем», «мертвецами в форме» и «некрозными марионетками». Живые боятся того, что могут рассказать мертвые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Магильеры бывают разные. Фойрмейстеры способны щелчком пальцев превратить человека в пылающий факел. Штейнмейстеры — обрушить стены любой крепости. Вассермейстеры — превратить водяные брызги в шрапнель. Люфтмейстеры — передать слова на расстоянии. Магильеров мало кто любит и почти все — боятся. Но никто не вызывает такой неприязни и страха, как тоттмейстеры. Смертоеды. Некроманты. Верные слуги Госпожи Смерти…
Колонизация Луны произошла не так безоблачно, как ожидалось. Из лунного грунта на свободу была выпущена смертоносная болезнь, гроза и ужас XXI-го века. Официально ее именуют синдромом Лунарэ. Неофициально - Гнилью. В отличие от обычных болезней, Гниль не стремится сразу убить своего носителя. Она стремится его изменить, и внешне и внутренне. Превратить его в отвратительную пародию на человека, безумное и монструозное существо. Инспектор Санитарного Контроля Маан посвятил всю жизнь борьбе с Гнилью и ее носителями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все готово к бою: техника, люди… Командующий в последний раз осматривает место предстоящей битвы. Все так, как бывало много раз в истории человечества. Вот только кто его противник на этот раз?
Археолог Семён Карпов ищет сокровища атанов — древнего народа, обладавшего высокой культурой и исчезнувшего несколько тысячелетий тому назад. Путь к сокровищу тесно связан с нелогичной математикой атанов, в которой 2+2 в одном случае равняется четырём, в другом — семи, а в третьем — одному. Но только она может указать, где укрыто сокровище в лабиринте пещер.
На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Американцы говорят: «Лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным». Обычно так оно и бывает, но порой природа любит пошутить, и тогда нищета и многочисленные хвори могут спасти человека от болезни неизлечимой, безусловно смертельной для того, кто ещё недавно был богат и здоров.
Неизлечимо больной ученый долгое время работал над проблемой секрета вдохновения. Идея, толкнувшая его на этот путь, такова: «Почему в определенные моменты времени, иногда самые не гениальные люди, вдруг, совершают самые непостижимые открытия?». В процессе фанатичной работы над этой темой от него ушла жена, многие его коллеги подсмеивались над ним, а сам он загробил свое здоровье. С его больным сердцем при таком темпе жить ему осталось всего пару месяцев.
У Андрея перебит позвоночник, он лежит в больнице и жизнь в его теле поддерживает только электромагнитный модулятор. Но какую программу модуляции подобрать для его организма? Сам же больной просит спеть ему песню.
Кто я? Что со мной произошло?Ссыльный – всплывает формулировка. За ней следующая: зовут Петр, но последнее время больше Питом звали. Торговал оружием.Нелегально? Или я убил кого? Нет, не могу припомнить за собой никаких преступлений. Но сюда, где я теперь, без криминала не попадают, это я откуда-то совершенно точно знаю. Хотя ощущение, что в памяти до хрена всякого не хватает, как цензура вымарала.Вот еще картинка пришла: суд, читают приговор, дают выбор – тюрьма или сюда. Сюда – это Land of Outlaw, Земля-Вне-Закона, Дикий Запад какой-то, позапрошлый век.
Новый мир — неважно как ты сюда попадешь, по доброй воле, или вот как Александр Баринов, бежав из испанской пересыльной тюрьмы. Новый мир — жизнь с чистого листа, тут тебя ждет и новая работа, и новые перспективы, и новая судьба! Да-да… Может быть, дети твоих детей и вправду заживут такой новой жизнью. Но пока за каждым прибывшим тянется хвост из прошлого — чистого, ничем не запятнанного листа что-то не получается. И судьба в который раз оказывается на стороне того, кто умеет держать в руках оружие и стреляет быстро и точно.
Стикс не любит иммунных, которым лень лишний шаг сделать. Но это не означает, что он в восторге от неугомонных путешественников. Скорее – наоборот. Хотите попасть на далекий и опасный южный берег? Попадете, не сомневайтесь, вам с этим помогут. Только, раз уж туда направляетесь, будьте добры, прихватите по пути посылочку… небольшую. И уж не взыщите, но вам обещали только содействие в переправе. Никто не гарантировал, что все получится без проблем… Итак, в компании с верными друзьями Шустом, Дианой и котом Грандом Карат отправляется на встречу с таинственным Великим Знахарем, и путь их будет ой как непрост…
Никто не знает, кто он такой. Ни приемная мать, ни всемогущая ФСБ. Да и сам он тоже не знает. Его нашли младенцем возле сгоревшего «КрАЗа», шофер которого погиб. Не удивительно, что когда найденыш вырос, у него открылись необычные способности. Главная способность – видеть зеленую ауру Тварей, человекоподобных существ, которые жить не могут, чтобы не издеваться и не убивать. Но видеть их мерзкую ауру мало, нужно еще научиться охотиться на них. И он – научился. Для Тварей было бы лучше, если бы они не трогали самого близкого для него человека…