Spero - [87]
– Проклятый падальщик… – процедил он, не разжимая губ. – Даже сюда… До самого ада…
– Не падальщик, – Берхард мотнул головой. – Не та порода. Скорее, ястреб. Такие вонзают когти в спину так, что кости трещат. И добычу выслеживать тоже умеют.
Гримберту захотелось от отчаяния садануть стволом орудия по гранитному валуну, как кулаком.
Лаубер. Злой призрак страшного прошлого. Он последовал за ним и в страшные Альбы. Даже если Гримберт сломает шею, рухнув в древнем доспехе с высокого утеса, первой же фигурой, встретившей его в аду, станет он – ядовитый змей, граф Женевский.
– Рыцарей среди них нет?
– Не родился еще тот дурак, что рыцаря в горы потащит. На перевале оно одно, а тут… Пффф.
Лаубер осмелился вылезти из гнезда без своего «Уранового Феникса»? Подумав несколько секунд, Гримберт пришел к мысли, что это не так уж невероятно. Во-первых, от рыцарского доспеха почти нет проку в горах, чему он сам – явственный пример. Лучше двигаться налегке и быстро, чем громыхать по глубокому снегу, ежеминутно рискуя накликать обвал себе на голову. Во-вторых, вполне может быть, что граф пребывает в Салуццо инкогнито. В этом случае знакомый на всю империю доспех и подавно станет обузой.
– Они быстро идут?
– Да уж быстрее, чем мы. Шли бы еще быстрее, кабы не трицикл.
Гримбер на ходу развернул торс рыцаря, чтобы взглянуть в лицо Берхарда – не шутит ли?
– Трицикл? Ты хочешь сказать, они взяли с собой в Альбы трицикл?
Берхард махнул рукой.
– Не боевой и не грузовой. Легкий, с хорошей проходимостью. Такой хода не затруднит.
– Неужто везут с собой столько припасов?
– Не сказал бы я, мессир, что там припасы.
– Что же там?
Берхард наморщил лоб и скупыми жестами единственной руки изобразил что-то вроде пивного бочонка.
– Круглая такая штука. Железная, с оконцами. Здоровая, с добрую бомбарду размером. У нас в Салуццо такими обычно химикалию всякую сложную перевозят.
– Автоклав, – процедил Гримберт, чувствуя, как мертвеет сердце, наполняясь вместо крови густой холодной жижей. – Ну конечно. Лаубер предусмотрел и это.
Рыцарский доспех лязгнул пустыми патронниками, сводя вместе основные орудия. Рефлекторная реакция примитивного механизма на всплеск нейроколебаний в мозге пилота. «Золотой Тур», обнаружив подобное, измерил бы гормональный фон своего хозяина и впрыснул в кровь тщательно просчитанный коктейль, призванный успокоить его и привести в тонус. Древняя железяка могла реагировать лишь таким образом.
Берхард выглядел озадаченным.
– Предусмотрел что?
– Лаубер умен и всегда действует обстоятельно. Это его почерк. Этот автоклав… Эта бочка предназначена для меня.
– С каких это пор людей, как рыбу, в бочках возят?
– В подобного рода автоклавах можно создать комфортную среду для перевозки. Температура, давление, влажность… Лаубер хочет, чтоб я перенес путешествие в Женеву в наилучших условиях, не подвергая себя риску. Он очень заботится о моем здоровье. Кроме того, это лучший способ переправить меня через границу, не вызывая подозрений. Как консервы в закрытой банке. Что ж, Лаубер всегда умел думать на несколько ходов вперед… Сколько у нас времени?
Берхард ответил сразу же, без обычного раздумья. Понятно, чего. Он сам уже не раз прикидывал это, только молча, про себя.
– Часов шесть.
– А если мы будем идти ночью без сна и остановок?
За железное тело доспеха он не беспокоился, при всей своей медлительности и неуклюжести оно отличалось настойчивостью и упорством. В способности Берхарда идти всю ночь напролет он тоже не сомневался.
– Все равно нагонят, но ближе к утру.
– Тогда не будем терять времени.
– Да, мессир. Пожалуй, не будем.
В черно-белом мире лишенный своих красок закат не выглядит ни красочно, ни волнующе. Просто небо начинает стремительно темнеть, меняя грязно-белый оттенок нестираного сукна на глухой свинцовый отлив. Накатывающая темнота слизывает острые грани утесов и скал, превращая их в глухие тяжелые монолиты. Нарушать эту гипнотическую иллюзию при помощи фар Гримберт не хотел. Да и ни к чему выдавать свое местоположение светом к вящей радости преследователей.
Погоню он увидел еще засветло, после полудня. К тому моменту, как устаревшие сенсоры доспеха сумели разобрать человеческие фигуры, вынырнувшие из-за утеса, расстояние сделалось пугающе небольшим – километров пять или шесть, едва ли больше. Фигуры пока казались крошечными, как ползущие по бумаге микроорганизмы, и двигались обманчиво медлительно, но Гримберт знал, что эта иллюзия развеется весьма скоро.
По их следу шла погоня – профессиональные и хорошо вышколенные ищейки. На фоне снега Гримберт в самом деле разобрал тринадцать фигур, двигающихся в ясно различимом боевом порядке. Поначалу ему казалось, что они тащат с собой не то громоздкие кумулятивные пики, не то охотничьи аркебузы с непомерно массивными стволами. Однако реальность и здесь не замедлила одарить его неприятным сюрпризом.
– Кулеврины[53], – спокойно обронил Берхард, имевший возможность видеть пришельцев вблизи. – Не серпантины, конечно, но тоже приятного мало. Вроде легких пушечек, на плече унести можно, но нрав, как у сущих демонов, я-то их в деле видел, когда против басков воевал. Калибр крошечный, с два пальца всего, как у аркебузы, но пули там особенные, бронебойческие, из закаленной стали, да пороху три полных меры. С пяти сотен шагов такая штучка дюйм брони прошибет, а если ближе, так и того больше…
