Спектакль - [29]
Прозвище прижилось даже в других ежедневных газетах. Кажется, оно понравилось и самому убийце, который третье письмо подписал уже новым псевдонимом:
Париж,
затишье, знаю. Я запоздал с выполнением обещания.
Я решил о своем следующем произведении писать заранее, чтобы желающие могли своевременно занять место в очереди у морга. Я вас не заставлю долго ждать.
До следующей,
всегда ваш
Темный художник
Натали будто щекотку ощутила изнутри каждой своей косточки, когда это прочла. Газета опубликовала письмо через пару дней после того, как она отправила свою анонимку. Вдруг она оказалась рядом с Темным художником на почте? Или стояла за ним в очереди? Как тогда, в день первого видения, когда убийца был с ней в одной комнате.
Она поверила это наряду с другими мыслями своему дневнику (уже простив его за провал в памяти). И записывала все, во что верила и не верила. Ничего не вышло из ее письма в префектуру полиции, и хотя она другого и не ожидала, все равно хотела детально все записать на случай, если что-то еще вспомнится. Наблюдения из морга. Догадки по поводу личности убийцы. Фрагменты разговоров, подслушанные в морге и на улицах города. Собственные страхи и опасения по поводу видений. Приняв уже решение помогать издали и не доверять собственной памяти, она стремилась ничего не упускать. На всякий случай.
Кое-что еще ее беспокоило: то, что мама сказала о видениях тети Бриджит. И поскольку мама отказывалась рассказать подробнее, у Натали не оставалось выбора, если она хотела понять, в чем там смысл, если он вообще есть. Она должна навестить тетю Бриджит в одиночку.
Зайдя в морг, где атмосфера была пронизана страхом из-за третьего письма, Натали направилась в лечебницу. Чувство страха преследовало ее; волоски на шее сзади вставали дыбом не раз-другой, и она поймала себя на том, что останавливается иногда, чтобы оглянуться.
Может, дело в том, что она впервые пришла сюда одна. Она убеждала себя, что не стоит беспокоиться только из-за того, что мамы рядом нет, даже когда зашла в медлительную кабину лифта с решетчатой дверью, где находились две медсестры и сопровождаемый ими пациент в смирительной рубашке. Даже когда эти трое вышли на этаже, где мужчина с выбитым глазом попытался войти в лифт, а медсестра утянула его обратно. Даже когда Натали шла по коридору, проходя одну за другой палаты, полные бессловесной меланхолии и тихого одиночества, если не считать хихикавшей женщины, которая растянулась на полу у входа в палату тети Бриджит.
Одна из ее соседок молилась. Другая стояла у окна, барабаня по стеклу пальцами, будто отбивая телеграмму, и говоря с птичкой снаружи, прося ее принести вкусного червячка.
Тетя Бриджит сидела на краю кровати с закрытыми глазами и теребила свою косу.
Натали шепотом поздоровалась с ней, и та открыла глаза с улыбкой.
– Где твоя мать?
– Дома. Я была неподалеку и решила заглянуть.
Тетя Бриджит сморщила лицо в детской усмешке и протянула костлявую руку, чтобы погладить Натали по щеке.
Рука ее была такой холодной, просто ледяной. Натали даже не представляла, что можно быть настолько холодной при жизни.
Тетя Бриджит, по своему обыкновению, стала благодарить ее за визит и жаловаться на то, как ее соседка ела, спала и молилась. Впрочем, она не упомянула о снах прошлой ночи. Когда Натали спросила ее, снилось ли ей что-то, та резко замотала головой.
– Кошмары, – сказала она. – Не хочу о них.
Натали ее отлично понимала. Кому хочется заново переживать кошмары? Учитывая яркость снов тети Бриджит и хрупкость ее рассудка, Натали предполагала, что ужасные сны ее пугали с удвоенной силой.
Тетя вздохнула и затихла.
Как бы сложно ни было выговорить следующее предложение, Натали понимала, что это ее шанс. Она кашлянула.
– Я только недавно узнала, тетя, что вы… что у вас были видения.
Тетя Бриджит перевела на нее немигающий взгляд.
– Знаю, что я видела. Я хотела спасти младенца.
– Что именно вы видели? – в тоне Натали было больше тревоги, чем она хотела.
Тетя Бриджит, быстро оглядев соседок по палате, жестом позвала Натали подойти ближе.
– Он собирался утопить ребенка, – прошипела она. – Священник собирался утопить ребенка в крестильной купели. Знаешь, почему?
Натали была так близко, что тетя Бриджит, наверное, могла услышать, как бешено колотилось ее сердце.
«Священник? Крестильная купель?»
– Ребенок был его. Мать его – монашка. Они собирались убить дитя прямо там, в церкви, сразу после крещения. – Она положила руку на плечо Натали, притянула ее еще ближе и понизила голос почти до шепота. – Если бы я не дрогнула и не выронила нож, то могла бы им обоим перерезать горло и спасти младенца.
Натали перестала дышать.
На осознание у нее ушло несколько секунд.
– Я убежала с криками. Они за мной даже не погнались, – тетя Бриджит отпустила Натали и откинулась назад. – Но они все равно утопили ребенка. Я спряталась в кустах и видела, как они уходили с его телом. Я попыталась бы их убить еще раз, если бы у меня был нож.
Натали отступила на шаг, сглатывая ком в горле. «Мама совсем другое рассказала».
Тетя Бриджит схватила Натали за запястье.
– Почему ты спросила?
Июнь 1944 года. До высадки союзников в Нормандии остаются считаные дни. Результат этой военной операции и исход Второй мировой зависит от того, удастся ли американскому врачу-эпидемиологу Фрэнку Бринку вовремя выполнить задание британской разведки: найти и уничтожить в оккупированной Франции секретную лабораторию немцев, где разрабатываются способы бомбардировки Англии снарядами, начиненными бациллами чумы. Вместе с французской девушкой, связанной с движением Сопротивления, Бринк отправляется в смертельно опасное путешествие, чтобы спасти Европу от нависшей угрозы…
Человек переходит улицу, спеша по своим делам, по воле судьбы какую-то машину заносит на повороте, удар — и он лишается памяти. Кажется, это называется амнезия. Возможно, доктор, чья визитка нашлась в кармане пострадавшего, поможет вспомнить?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из глаз Дороти от безысходности потекли горькие слезы. Она присела на кочку и уставшими покрасневшими глазами смотрела в том направлении, где, по ее мнению, должен находиться замок. Руками она растирала холодные промокшие ступни, пытаясь их согреть. Как жаль, что она никому в замке не сказала, куда идет. Теперь ее не скоро спохватятся. Возможно, только утром, когда она не спустится к завтраку. По всей видимости, ей предстоит провести эту ночь здесь, на болоте. Крошечная кочка хоть и не была удобной, но все же давала некую защиту.Дороти с испугом стала ждать наступающую ночь.
Хэннинген — хобо, бродяга, бежит из города, который сам он именует Живопыркой: «во всем мире не хватит выпивки, чтобы утопить такие воспоминания».Хэнниген прыгает в порожний вагон товарного состава, но оказывается там не один. В другом конце вагона он замечает бродягу и заговаривает с ним, но тот сидит молча, лишь хрипло дышит…© Кел-кор.
Когда на голубятню Рубена Нильсона прилетел незнакомый голубь, никто еще не мог знать, что птица эта — роковая. Зараженная птичьим гриппом, она становится причиной страшной эпидемии, которая поразила весь Готланд. Местные власти застигнуты врасплох, не хватает ни лекарств, ни вакцины, больные гибнут один за другим. Среди охватившей остров паники ничего не стоило проглядеть странную смерть медсестры крупного медицинского центра и таинственное исчезновение местного репортера. Но инспектор полиции Мария Верн и ее коллеги не оставляют усилий и в конце концов не только выявляют убийц, но и разоблачают куда более масштабный преступный проект.
Выяснив, кто же скрывался под маской Джека-потрошителя, опечаленная и удрученная Одри Роуз Уодсворт уезжает из Лондона в Румынию. Вместе с другим учеником своего дяди, очаровательным Томасом Кресуэллом, она попадает в замок Бран – это не только одна из лучших в мире школ судебной медицины, но и дом Влада Колосажателя, чья жажда крови стала легендарной. Девушка с удовольствием погружается в учебу, однако вскоре в замке и его окрестностях начинают происходить преступления, а люди шепчутся, что Влад Дракула вернулся.
Одри Роуз Уодсворт и ее партнер по расследованию преступлений Томас Кресуэлл путешествуют через Атлантику на борту роскошного парохода «Этрурия». Особое развлечение для пассажиров первого класса – труппа цирковых артистов, гадалок и очень харизматичный молодой иллюзионист. Но как с ними связаны шокировавшие всех на борту жестокие убийства знатных молодых девушек? Ясно одно: убийцу необходимо вычислить, пока «Этрурия» не прибыла в порт назначения.
Одри Роуз Уодсворт и Томас Кресуэлл прибыли в Америку – столь непохожую на аристократический Лондон. Но, как и у Лондона, у Чикаго есть свои темные тайны: приехав на всемирную ярмарку, влюбленные узнают о пропаже людей и нераскрытых преступлениях. Пытаясь помочь, Одри Роуз и Томас начинают собственное расследование и сталкиваются с серийным убийцей, подобного которому они еще не встречали. Но установить его личность – только полдела, а поймать и при этом не потеряться в знаменитом «Замке убийств», построенном специально для изощренного умерщвления жертв – задача посложнее. Смогут ли Одри Роуз и Томас довести это дело до конца, сохранив свои жизни и любовь, или удача покинет их, когда самый безнравственный их противник нанесет последний, убийственный удар?
Англия. Конец XIX века. Семнадцатилетняя Одри Роуз Уодсворт – дочь одного из влиятельных британских лордов. Но вместо модных платьев и будущего, без сомнения, блестящего брака ее мысли занимают судебная медицина, анатомия и прочие не подобающие юной аристократке занятия. Это «хобби» так и осталось бы секретом, в который были посвящены лишь ее дядя, врач-хирург Джонатан Уодсворт, и его блестящий ученик Томас Кресуэлл, если бы в Лондоне не появился самый страшный серийный убийца – Джек-потрошитель. Одри Роуз решительно присоединяется к расследованию, но вскоре начинает подозревать, что маньяк скрывается под маской одного из близких ей людей.