Спецслужбы Польши, Советской России и Германии - [105]
В послемайский период сфера заинтересованности информационных служб ГП подверглась существенному изменению. Кроме деятельности коммунистов и представителей национальных меньшинств, которая согласно тогдашнему закону имела все признаки антигосударственной, объектом инвигиляции и полицейских репрессий стала легальная антипилсудская оппозиция. Это было качественной разницей в характере деятельности политической полиции по сравнению с периодом до майского переворота 1926 года. Содержание информационных сообщений Комиссариата правительства в столичном городе Варшава подтверждает тезис, что внимание полицейских властей и политической администрации было сконцентрировано на наблюдении за разными формами активности лиц, профессиональных групп и легальных политических партий, которые критически относились к политике правящего лагеря. Эта заинтересованность не ограничивалась только определением политических угроз (контрразведывательная деятельность), а была направлена также на установление идейно-творческой среды, которая могла быть податливой влиянию санацийного лагеря (наступательной деятельности). Поэтому в полицейских информациях много места также отводится как правым партиям (демократам, монархистам), так и центристам (ПКП «Пяст») и левым (ПСП). Определенная политическая ситуация, безотлагательные цели правящего лагеря имели решающее влияние на направление деятельности конфидентов и секретных сотрудников.
Сразу после майского переворота 1926 года внимание информаторов было сосредоточено, главным образом, на основном политическом оппоненте лагеря пилсудчиков — Демократической партии и родственных ей правых группировках. В уже цитированных информационных сообщениях Комиссариата правительства в столичном городе Варшава во второй половине 1926 года преобладали информации о Народно-национальном союзе, Союзе всепольской молодежи, Союзе национальной стражи и созданном в конце этого года Лагере Великой Польши. Это особая заинтересованность следовала из убеждения, что Демократическая партия будет стремиться вновь обрести влияние и позиции, которыми она обладала до майского переворота. По иным причинам много внимания уделялось остальным правым партиям, особенно монархическим. Тогда в правящем лагере родилась идея привлечь на свою сторону эту среду, которая принесла плоды благодаря встречам в Нещвеже и Дзикове. Полицейские репрессии применялись не только в отношении радикальных левых политических группировок, но также против крайних правых парамилитарных организаций, перенимавших фашистский опыт из Италии и Германии. В 1927 году в кругу заинтересованности полицейских органов оказалась Польская организация фашистов. Ее деятельность будила беспокойство и опасение своими попытками обратиться к бесславному опыту Польской готовности патриотов — организации, действовавшей в начале 1920-х годов, объединившей офицеров ВП и полиции с крайними правящими взглядами.
Со временем и изменением политической ситуации в стране менялись и главные объекты заинтересованности политической полиции. Весной 1927 года одним из них стала ПКП «Пяст», которая, согласно полицейским информаторам, подверглась политической инфильтрации со стороны Демократической партии. В свою очередь, ППС рассматривалась как противовес коммунистическому влиянию в профессиональном движении. Полицейские власти проявляли интерес также к проникновению в левые рабочие и крестьянские партии коммунистов. Иная формула деятельности применялась информационными службами в ходе избирательной кампании. Они стремились тогда ознакомиться с полным спектром политических группировок, принимавших участие в избирательной кампании, в том числе с проправительственными партиями и их окружением (Союз совершенствования Республики, Партия труда). В полицейских информациях просматривается критическое отношение к кампании, проводимой BBWR.
Позиция и моральный авторитет, какими располагал католический костел в польском обществе, естественно вызывали з а интересованность полицейских служб политическими симпатиями представителей костельной иерархии. Попытки завоевания этих симпатий немедленно регистрировались политической контрразведкой (например, письмо М. Скрудпика, известного антипилсудчика, кардиналу Хлонде в 1928 году).
Интересна полицейская оценка политической и общественной ситуации в стране. Сообщения конфидентов, как правило, сводились к представлению персональных расстановок и конфликтов в отдельных политических партиях, а также к определению отношения к правительству и маршалу Юзефу Пилсудскому. В своих действиях политическая полиция слишком много внимания уделяла фактам и ситуациям, сигнализировавшим о наличии в них политической опасности. Это вытекало из того, что сотрудники полиции следовали принципу «увеличительного стекла» в отношении отдельных событий и лиц, которые в действительности не заслуживали такого внимания со стороны Информационной службы ГП.
Когда пытаешься сравнить и оценить оба периода в деятельности полиции: предмайского и послемайского, думается, что лучше воспользоваться мнением уже цитировавшегося деятеля ППС, Адама Прагера: «Когда я обращаюсь к памяти тех дней (предмайский период. — Прим.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.