Спецназовец. Власть закона - [34]

Глава 7

— Ну вы, блин, даете, — сказал Юрий Якушев, вновь обретя способность издавать звуки более осмысленные, чем возгласы радости и изумления.

Его бока все еще ощущали на себе последствия медвежьих объятий Романа Даниловича, спина онемела от дружеских хлопков его могучей ладони, а на щеках сохли поцелуи его законной супруги Дарьи Алексеевны.

— Помаду вытри, — посоветовал Быков. — А то выглядишь, как тот чудак из рекламы дезодоранта.

Радостно ухмыляясь, Юрий закрыл входную дверь и посмотрелся в зеркало на стене прихожей. Вид у него и впрямь был предосудительный. Даша была женщина яркая и при этом прямая и бесхитростная — настолько, разумеется, насколько вообще может быть прямой и бесхитростной представительница слабого пола. Красилась она нечасто, а когда красилась, макияж наилучшим образом отражал ее характер, то есть был бесхитростным и ярким, как боевая раскраска североамериканского индейца. С точки зрения Юрия, покрывающие его физиономию многочисленные красные отпечатки делали его похожим не столько на парня из телевизионной рекламы мужского дезодоранта, сколько на жертву подслеповатого вампира, долго пытавшегося, но так и не сумевшего найти и прокусить яремную вену.

Машинально сунув руку в карман, Юрий вспомнил, что одет по-домашнему, в спортивные шаровары, и что носового платка при нем, таким образом, нет. Воровато покосившись в сторону гостиной, откуда доносились голоса и шаги нежданных, но дорогих гостей, он наспех удалил с лица следы Дашиного темперамента рукавом висящего на вешалке старого армейского бушлата.

Только войдя в гостиную, он окончательно оправился от радостного шока и вспомнил, что ему сейчас, мягко говоря, не до дружеских посиделок. На полу рядом с диваном красовался, вывалив внутренности, наполовину собранный рюкзак, на столе шелестел кулером включенный ноутбук, на экран которого была выведена скудная подборка сообщений мировых информационных агентств — все, что Юрию удалось накопать в Интернете о самопровозглашенной республике Верхняя Бурунда и запасах полезных ископаемых на севере Центральной Африки. В окне, которое в данный момент не являлось активным, любой желающий мог ознакомиться с личными делами завербовавшихся в Бурунду и ни разу со времени отъезда не давших о себе знать родным и близким строителей. Юрию показалось, что новенький загранпаспорт, лежащий на столе рядом с ноутбуком, чуть сдвинут в сторону. Это было не то чтобы скверно, но и не шибко хорошо, поскольку вклеенная в этот подлинный, с какой стороны ни глянь, документ фотография Юрия Якушева, с точки зрения Быкова и Даши, скверно вязалась с пропечатанными под ней анкетными данными. Если верить написанному, владельца паспорта звали Дмитрием Сергеевичем Мурашовым и проживал он вовсе не в Москве, а в Калужской области.

— Вы бы хоть предупредили, — обратился Юрий к гостям. — На дворе, считай, ночь, а в доме шаром покати…

— Никаких проблем, — заявил Быков. Отодвинув хозяина с дороги, как неодушевленный предмет, он вернулся в прихожую и подхватил с пола потрепанный армейский рюкзак, с которым приехал. — Айда на кухню, что ли, все равно мясо разогревать придется.

Рассевшись вокруг кухонного стола, они выпили по первой. В углу гудела и ворчала микроволновка, от которой уже начал распространяться умопомрачительный аромат жареного на углях мяса. Даша, которой отчего-то не сиделось на месте, потрошила холодильник, выставляя на стол все, что Юрий не успел изничтожить перед долгой отлучкой и что могло хотя бы условно сойти за закуску.

— Ну вы молодцы, — бросив за щеку подсохший огрызок колбасы, не совсем внятно сказал Юрий. — Я уже и ждать перестал. Совсем, думаю, они в своей Рязани укоренились, мхом обросли. А вы — бац! — приехали.

Даша бросила на него быстрый взгляд через плечо, но промолчала. Юрий и сам чувствовал, что его речь прозвучала слегка двусмысленно и могла быть воспринята как проявление истинно московского гостеприимства: я, конечно, рад вас видеть, но все это несколько неожиданно и не совсем кстати — вернее сказать, совсем некстати. Короче, чайку, так и быть, попейте и — марш-марш, своим ходом на вокзал…

— Вы не ждали, а мы приперлись, — подтверждая его подозрение, проворчал Быков. — Извини, так уж вышло. Сами не собирались, а потом как-то вдруг надоело все, захотелось прошвырнуться — людей посмотреть, себя показать, глянуть, как ты тут живешь-можешь… На пару дней не приютишь?

— Да хоть на пару лет, — сказал Юрий. — Вещи-то ваши где — в машине? Ну и зря. Ты, Данилыч, меня просто удивляешь. Это тебе на новой службе такие манеры привили? Что за китайские церемонии? Ей-богу, как не родной!

Даша опять промолчала и зачем-то снова полезла в холодильник, где уже не осталось ничего, кроме бутылочки с остатками уксусной эссенции, некоторого количества луковой шелухи и пары сморщенных картофелин. Быкову прятаться было некуда, и Юрий без труда прочел отобразившееся на его твердокаменной физиономии замешательство.

— Вещи? — для разгона переспросил Роман Данилович. — Да нет, мы так, налегке.

Юрий молча наполнил рюмки. На Быкове был надет своеобычный камуфляж, от которого за версту разило костром, и тяжелые армейские ботинки. Дашин наряд не выглядел столь милитаристским, но ее застиранные облегающие джинсы, старенькая курточка, свитер и туристские башмаки на толстой подошве так же мало подходили для посещения театров, выставок, дорогих бутиков и светских мероприятий, как и пятнистая одежка ее благоверного. Картину дополняли внезапность визита (даже Быков, не говоря уже о Даше, не имел привычки сваливаться как снег на голову) и рюкзак, в котором не нашлось ни приличной одежды, ни зубных щеток, зато нашелся свеженький, хоть и остывший, шашлык, а также хлеб, зелень, полбутылки водки и примерно столько же красного сухого вина. Если Юрия не обмануло зрение, стеклянный блеск в глубине рюкзака означал бокал, а лежавшая рядом с бокалом, обернутая тряпицей штуковина подозрительно напоминала саперный тесак. Для семейной пары, решившей провести несколько дней в Москве — людей посмотреть и себя показать, как выразился Быков, — этот багаж выглядел, мягко говоря, не вполне подходящим.