Спастись от опасных мужчин - [91]

– Я умею справляться с бедами.

Вместо того чтобы разрядить напряжение, мой беззаботный ответ, похоже, только усугубил дело. Итан пытался говорить тихо, но в его голосе звучала досада, порожденная сознанием собственного бессилия, и он говорил, захлебываясь словами:

– Я просто ничего не понимаю. Я хочу сказать, что ты так много знаешь о книгах, о кухне, обо всем вообще, ты красивая, забавная и обаятельная, нас связывает какое-то чувство, но у тебя есть и другое – темная сторона, которая меня пугает. Физическое насилие, все эти ситуации, в которые ты постоянно попадаешь и о которых я даже ничего не знаю, – по правде говоря, мне кажется, что я не знаю, кто ты на самом деле. А если мне так кажется, если я всегда буду задавать себе этот вопрос, то как из наших с тобой отношений может что-то получиться? Как мы можем остаться вместе?

Я подошла к нему вплотную и взяла его за руку.

– Хочу, чтобы у нас все получилось. Что ты хочешь узнать? Я тебе расскажу.

Он не отодвинулся, но и не сделал попытки сжать мою руку.

– Мне нужно узнать тебя, Никки. Я не имею в виду, что хочу узнать сразу все. Все вообще. Я не прошу тебя сообщить мне пароль твоей электронной почты или завести общие банковские счета, но, чтобы у нас с тобой что-то получилось, я должен чувствовать, что понимаю тебя. А сейчас я не чувствую этого!

– Хорошо. Если хочешь, я расскажу о себе.

Он снова посмотрел на своих друзей, и я добавила:

– Но не здесь. Пойдем со мной.

* * *

Мы уселись на траве рядом со зданием университетской библиотеки. За нашими спинами были широкая лестница, колонны, врезающаяся в небо башня из белого камня с часами на каждой из четырех сторон. Перед нами одни студенты кидали фрисби, другие сидели на расстеленных на траве одеялах и читали книги. Его рука лежала на моей ноге, и он ожидал, что я заговорю.

– Думаю, все началось как-то в воскресенье, когда я училась в шестом классе, – наконец начала я. – Это случилось в Болинасе, где жила моя семья.

Я ощутила леденящий трепет от сознания того, что сейчас открою свой секрет.

– Я играла с друзьями на пляже, а потом мы отправились по домам на обед, но по дороге домой мне захотелось угоститься мороженым, так что я задержалась в городе. До сих пор помню – я купила два шарика шоколадного мороженого в вафельном рожке и пакет мармеладных драже для моего брата.

Немного помолчав, я продолжила:

– Это мороженое спасло мне жизнь.

Его рука сжала мою:

– Спасло жизнь?

– Мои родители пригласили на ужин нескольких своих друзей – мама любила готовить и принимать гостей. Помню, вернувшись домой, я почуяла запах морепродуктов и аромат шафрана и услышала, как кипит еда в кастрюле. Но в остальном все было так тихо.

Аромат шафрана перебивал другой запах. Незнакомый металлический запах.

– Потом я посмотрела вниз, на пол.

На линолеуме растеклась красная лужа. И эта разрастающаяся на глазах лужа частично покрывала серебристый клиновидный предмет.

– Что было на полу? – тихо спросил Итан. Теперь я сжимала его руку.

– Мясницкий нож.

Глядя на красную лужу и серебристый нож, я слышала стук – это мармеладные драже сыпались из пакета на пол. Яркие цветные овалы катились, катились, тормозя, когда докатывались до вязкой лужи.

Я продолжила. Мышцы моих челюстей напряглись, глаза не отрывались от башни с часами.

– Моя мать была на кухне, лежала на полу за барной стойкой, а отец был в гостиной. Я прочитала полицейский отчет только много лет спустя. Должно быть, он услышал мамины крики и бегом спустился по лестнице. Они ударили его ножом сразу же после того, как он спустился, но он еще смог заползти в гостиную.

Воспоминания, состоящие из чего-то вроде видеофрагментов, которые я сейчас сметывала вместе, кладя неровные стежки. Мне было тяжело разбирать, что где произошло. Перерезанный провод от телефона на кухне. Я стою на коленях. Трогаю. Плачу. Затем случайно заглядываю в гостиную и вижу под диваном пару уставившихся на меня глаз.

– Мой брат тоже был в там, в гостиной, под диваном. Он был там все время, прячась. Позднее взрослые объяснят мне, что он молчит не потому, что злится на меня, а потому, что после того, что увидел, он утратил дар речи.

Он вновь обрел способность говорить только месяц спустя. А я была далеко, угощаясь шоколадным мороженым, когда все это произошло.

Когда я была больше всего нужна моей семье, я их подвела.

Итан обнял меня и спросил:

– Кто это сделал?

Я отодвинулась. Я была не в том настроении, чтобы желать прикосновений или объятий. Ничьих вообще.

– Двое мужчин из небольшого городка Геркулес на восточном побережье Залива: Джордан Стоун и Карсон Питерс.

– Почему?

Это было уже слишком.

– Хватит, – сказала я. – Об этом мы поговорим в другой раз. Не теперь. Но все это часть меня. Нравится это тебе или нет.

– Я понятия не имел, Никки, – сказал он.

– Откуда тебе было знать? Я никогда об этом не говорю. Но, как ты и сказал, ты имеешь право знать. И я бы не рассказала об этом и тебе, если бы не хотела, чтобы у нас с тобой все получилось.

Я уже встала с травы.

– Я что-то неправильно сделал? – сказал Итан, быстро встав.

Я заставила себя улыбнуться:

– Нет! Вовсе нет, но, думаю, сейчас мне лучше побыть одной.