Спастись от опасных мужчин - [82]

– Пожалуйста, – снова сказал Брэндон, уже громче.

– Заткнись!

Мужчина в темно-сером костюме отвесил ему крепкую затрещину. Голова моего брата дернулась назад. Я ухитрилась вскочить на ноги, но амбал засмеялся и без малейшего труда толкнул меня обратно в кресло. Я перестала сопротивляться и сосредоточилась на том, что меня ждало, стараясь унестись мыслями далеко-далеко из этой комнаты, от этих мужчин, от вкуса резины во рту и холодного металла зажимов на моих руках. Все трое глазели на меня, им было любопытно, как будто перед ними была лабораторная мышь. Они желали посмотреть, как я буду себя вести. Амбал пялился на меня с особым вниманием, плотоядно, почти похотливо, с жадным нетерпением, как будто я танцевала стриптиз для него одного.

– Готова? – спросил Джозеф.

Провода шли к зажимам на моих руках от панели управления, которую он держал в обеих руках, словно это был пульт дистанционного управления от модели самолета.

Я не ответила.

Он повернул регулятор напряжения, впился в меня глазами и включил рубильник.

Все мое тело, руки, ноги, лицо заполнил жидкий огонь, который охватил мое тело и внутри, а лицо было охвачено пламенем где-то под кожей. Мне казалось, что мои глаза сейчас выскочат из орбит, а все внутренние органы зажаты, как в тисках, и вот-вот превратятся в кашу. Я смутно осознавала, что мои зубы глубоко вонзились в резину, заполняющую мой рот. Я не знала, сколько секунд прошло: одна или все сто. Пространство и время перестали существовать. Существовала только боль, и больше ничего.

Боль исчезла так же мгновенно, как и началась.

Я снова начала осознавать окружающий мир. Почуяла запах горелого мяса и выплюнула изо рта капу. Внезапно я поняла, что кричу, и заставила себя замолчать, но вопли продолжались, и я поняла, что это вопит мой брат. Амбал смотрел на меня еще более жадно и плотоядно.

– Некоторые люди обмачиваются даже от первого сеанса. Ты обмочилась?

Брэндон все еще истошно кричал. Мужчина в темно-сером костюме дал ему еще две крепких затрещины. Брэндон замолк, на щеках его выступили ярко-красные следы от ударов. Мужчины уже снимали зажимы с моих рук и надевали их на предплечья моего брата.

– Не делайте этого, – сказала я. – У него слабое сердце. Это его убьет.

Амбал снова посмотрел на меня:

– Твоему братцу-торчку следовало бы молиться о том, чтобы у него случился сильный сердечный приступ и он отдал концы. Это стало бы самым удачным днем в его никчемной жизни.

Я уже знала, что попытаюсь остановить их. И они тоже это знали – я видела это по их лицам. Но мне было все равно. Моя «беретта» лежала на журнальном столике, и, возможно, мне все-таки удастся до нее добраться.

– Готов, торчок? – спросил Джозеф. – Пять секунд. Столько же, сколько получила твоя сестра.

Он снова покрутил ручку регулятора напряжения. И его рука потянулась к рубильнику.

Я сделала вдох. Выдох. Напряглась на кресле.

Входная дверь вдруг открылась.

Мы все пятеро удивленно повернулись к ней. Это был Эрик со своим зеленым ирокезом. Он стоял в дверях, и вид у него был такой же удивленный, как и у нас. Амбал пришел в себя первым и, бросившись к двери, закрыл ее за ним. Джозеф вскочил, злобно уставившись на Эрика:

– Как ты сюда попал?

Эрик повернулся к Джозефу и медленно закурил сигарету. Он был в таком состоянии, что ничего не соображал. Его зрачки превратились в блестящие черные точки. В одной руке у него был развернутый шоколадный батончик «Твикс», а в другой – пропитанный жиром бумажный пакет с едой из «Макдоналдса». Он медленно сделал два шага внутрь комнаты.

– У меня есть ключ, – сказал он. – Я просто отпер дверь.

Он передвинул свою сигарету в уголок рта и поднял латунный ключ, словно желая предъявить доказательство.

– Ты дал ему ключ от квартиры? – вскричала я. – В самом деле?

– Ему же некуда было податься, Ник, – оправдывался мой брат.

– Что тут происходит?

Эрик подозрительно огляделся по сторонам. Должно быть, он укололся совсем недавно. Это было очевидно, поскольку на его лице не было выражения смертельного ужаса. Любой нормальный, не обдолбанный человек на его месте тут же со всех ног бросился бы бежать из квартиры. Но Эрик, хотя и под кайфом, все же не был слеп. Когда он наконец заметил трех незнакомых мужчин, на его лице появилось смутное беспокойство.

– Это что, полицейский налет?

Амбал рассмеялся:

– Это просто торчок номер два, вот и все.

– Эй, чувак! – сказал Эрик. – Пошел ты знаешь куда? Никакой я не торчок.

Он медленно откусил кусочек от своего «Твикса», и шоколадные крошки посыпались ему на рубашку.

– Кто все эти люди, Брэндон?

Он присмотрелся к моему брату внимательнее и увидел клейкую ленту и зажимы на его руках. Он не был глуп, хотя и находился под воздействием героина. Его инстинкт самосохранения вмиг проснулся, он быстро оглядел комнату.

– Я вернусь позднее, – сказал он и попятился к двери.

– Погоди! – крикнул Джозеф. – Возьми вот это, чтобы забыть то, что ты тут видел.

Эрик посмотрел на него и увидел пачку стодолларовых бумажек в левой руке Джозефа, которую тот протягивал ему. Уже дойдя почти до самой двери, он остановился, не сводя глаз с пачки денег в протянутой руке.