Спаситель под личиной, или Неправильный орк - [42]

До чего же приятно говорить о себе в женском роде. Не нужно следить за каждым словом!

— Вот и со мной всякое бывало. В общем, миром решить дело не удалось, хотя я и убеждал их, что даже мысли не имел претендовать на их… хмм… даму, — дракон хмыкнул, и я догадалась, насколько там была НЕ дама. — Не помогло. Пришлось драться.

— Но Вэйланд говорил, что вы все в семье боевые маги и многое можете даже в человеческом обличье.

— Верно. Я мог бы раскидать их за пару мгновений — и конец моему инкогнито. Слухи разлетаются быстро, и больше мне не удалось бы, как прежде, свободно бродить по столице под видом простого сквайра. Пришлось пустить в ход кулаки.

— Но у людей тоже есть маги.

— Есть. Но не боевые. Никто, кроме нас, драконов, не может сделать то, что тебе продемонстрировал сегодня мой внук.

— Но… Их же было трое!

— А я был больше, сильнее, крепче, тренированнее, а так же, что немаловажно, гораздо трезвее. Плюс моя регенерация. Я бы справился. Не сразу, возможно, пропустил бы несколько ударов, но справился. Но в тот момент, когда эта троица кинулась на меня с кулаками, из-за одного из столиков поднялся молодой человек и молча встал со мной плечом к плечу. И вдвоём мы быстро раскидали этих пьяниц.

— Это был Фестер?

— Да. Вот после этого мы и подружились. И дружили на протяжении семи лет, пока метаморфов не изгнали из страны и не закрыли от них границы.

— Вы говорили, что он работал в посольстве?

— Всё верно. Тогда он был лишь третьим помощником посла, но спустя семь лет стал первым. Уверен, когда посол ушёл бы в отставку, Фестер занял бы его место. Но… случилось то, что случилось. И я потерял хорошего друга.

— Мне жаль, — вздохнула я.

— Утешает лишь то, что на момент нашего расставания он был счастливо женат, и его ждало место в королевском совете — всё же, вторая категория имеет свои преимущества. То есть, я мог не беспокоиться за друга. Уверен, у него всё было хорошо.

— Значит, благодаря ему вы и узнали столько о нас?

— Да. Фестер рассказывал мне о метаморфах, я ему — о драконах. Знаешь, мы не так уж часто виделись, я бывал в человеческом королевстве несколько раз в год, чаще просто не получалось. Но мы обязательно встречались и проводили вместе столько времени, сколько удавалось выкроить между обязательными мероприятиями. Я уже начал намекать отцу на то, что неплохо бы и нам наладить с метаморфами дипломатические отношения, и ты догадываешься, кого я прочил на роль посла. Но случилось то, что случилось, и идея потеряла всякий смысл — метаморфы оказались в полной изоляции, какое уж тут посольство?

— Это печально. Но, если честно, я не понимаю, как рассказы вашего друга помогли вам догадаться обо мне. Вряд ли я знаю о нашей расе меньше него, но у меня нет вообще никаких идей и догадок.

— Кое-чего ты явно не знаешь, как, собственно, и никто из ваших, — усмехнулся Реарден. — Потому что, вряд ли кто-то ещё, кроме тебя, Фестера и его жены, решился превратиться в дракона.

— О…

— Да, ты не первая. Фестеру однажды стало любопытно, и он решил попробовать. Взял меня за образец, но…

— Но?

— Результат удивил нас обоих. Того, что дракончик из него получился совсем крохотный, с некрупную собаку, мы ожидали, но то, что он окажется коричневым, и совсем на меня не похожим, стало для нас сюрпризом.

— Для меня тоже. Когда в зеркало посмотрелась.

— То есть, дракон в книге был вовсе не самочкой?

— Нет. Но я поняла это лишь здесь. А в лесу я себя не видела. То есть, тело-то видела, а вот голову…

— Действительно. В лесу ты искренне верила, что лишь скопировала картинку, но я-то знал, что именно драконом ты — настоящая.

— Из-за Фестера?

— Скорее, из-за его жены. У неё тоже была вторая категория, и когда муж показался ей в образе дракона, ей захотелось тоже попробовать. Получился крохотный жёлтый дракончик. Девочка.

— О… — слова слишком уж регулярно меня покидали.

— Да. Фестер тоже был удивлён тем, что она так отличается от него, ещё больше, чем он от меня. А ведь вы всегда придерживаетесь образца. Он привёл жену ко мне, и когда она снова обратилась, я увидел перед собой самочку. При том, что ни он, ни его жена наших самок никогда в глаза не видели. И вот тогда- то мы и поняли — если метаморф превращается в дракона, то он становится этим драконом.

— Я не понимаю…

— Ты ведь попыталась стать мальчиком, верно?

— Да. Но не смогла изменить ни единой чешуйки.

— Они тоже пытались. С тем же результатом. Да и цвет их драконов полностью соответствовал цвету их волос. И потому мы сделали единственный возможный вывод — метаморф не может скопировать дракона, он может им только стать. Как мы получаем крылатую ипостась в возрасте около полутора-двух лет, и она всегда одна, и никогда не меняется, только растёт, так и вы принимаете лишь ту форму, которая была бы дана вам природой, родись вы драконами.

— Теперь понятно.

Я глубоко задумалась, вспоминая нашу первую встречу, и как старый король внимательно наблюдал за мной, и, конечно же, подмечал то, на что остальные не обращали внимания, занятые раненным Вэйландом. Да уж, одно то, как я стыдливо отворачивалась от купающегося мужчины, о многом сказало тому, кто и так уже обо всём догадался.