Спасите наши души - [13]

Молодой священник снова ушел за перегородку, но оставил двери открытыми, и стало видно, что там внутри стоит еще один поп, постарше, с квадратным вышитым платком, пришпиленным к боку.

Поп, который был постарше, поднял над головой книгу в бархатном переплете и передал ее попу по­моложе. Тот, стоя в открытых дверях, опустил и снова поднял книгу, а потом опять запел.

Женщины в платочках и полногрудая девушка в красном свитере и мальчик, похожий на Андрея, ответили ему. Оказалось, что это хор.

В это время в церковь торопливо вошел и стал протискиваться вперед мужчина в коротком пальто нараспашку, с неопределенно вежливой улыбкой на губах.

— Виноват, задержался, — тихо сказал он даме у прилавка, — концерт утренний, бисировать заста­вили.

Раскланиваясь, как в гостях, с людьми, которые пропускали его вперед, он прошел к хору и с ходу вступил в пение хорошо поставленным тенорам. По­том он вернулся обратно на середину церкви, к на­клонному столику, на котором лежала толстая книга, и стал, заглядывая в нее, частить, сладко гнусавя. Потом они спели что-то дуэтом вместе с молодым попом, вступая попеременно, а когда замолчали, сно­ва запел хор. Хор пел красиво и слаженно.. Его слова стали подхватывать те, кто был в зале. Это продол­жалось очень долго.

Ася уловила обрывки непонятных фраз; «...яко мы оставляем...», «владыко человеколюбче...», «...сокро­вище благих и жизнеподателю...», «святый боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас...» И невидимый голос повторил много-много раз кряду: «Господи, помилуй, господи, помилуй, господи, по­милуй...» И все, кто был в церкви, кроме Аси, опус­тились на колени, а многие женщины и вовсе встали вроде на четвереньки, склонив головы к самому полу. Ася стояла во весь рост, смотрела, сжав зубы, на тех, кто упал на колени, чувствовала, как у нее горит лицо и колотится сердце, и думала: «Вот, значит, что будет делать Павел. Он будет говорить непонятные сло­ва не своим голосом, махать железной вазочкой на цепочке и заставлять людей вставать на колени. Как же ему не стыдно!»

Кто-то дернул ее за рукав. Она оглянулась. Сквозь толпу проходила женщина с начищенным подносом, к которому был приклеен плакатик: «На елей». На подносе лежали смятые рублевки, трехрублевки, пятерки и горка мелочи.

Женщина потрясла подносом перед Асиными гла­зами. Ася отрицательно покачала головой.

— Креститься не крестишься, на колени не вста­ешь, на храм не жертвуешь? — спросила та тихим шепотом. — Зачем пришла?..

А потом вместе со всеми подхватила слово, кото­рое в этот момент затянул хор: «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя...»

Ася стремительно пошла к выходу, но останови­лась: увидела, что в правой части церкви перед та­кими же резными дверями, но поменьше появился тот старый поп со строгим лицом, одетый во все черное, который первым проходил по залу. Вокруг него со­бралось человек десять, и он начал им что-то гово­рить. «Проповедь!» — догадалась Ася и подошла по­ближе. И пока перед иконостасом в центре зала ма­хали кадилом, пели и говорили непонятные слова, а за прилавком ссыпали в плетеную корзинку собран­ные деньги, старый поп в боковой части церкви гово­рил о внезапных болезнях и неожиданных несчастьях, о крушении поездов и землетрясениях и, строго возде­вая руку, требовал, чтобы те, кто его слушает, ни в одном своем деле не загадывали далеко вперед, не строили планов, не обольщались надеждами, а сми­ренно просили по утрам у бога благополучия всего на один ближайший день.

Он привел пословицы: «Без бога не до порога», «Человек предполагает, а бог располагает», — потом рассказал случай с инженером, который написал же­не, что приезжает с курорта в воскресенье, но не до­бавил «если богу будет угодно».

— И пришлось супруге увидеть мужа не здоро­вым на вокзале, а мертвым во гробе... А все потому, что человек этот в своей гордыне вообразил, что сам себе хозяин.

«Ну что он такое говорит! — так и хотелось крик­нуть Асе. — Зачем он пугает тех, кто его слушает? И неужели кого-нибудь можно этим напугать? И по­чему нужно верить в бога, такого дотошного, мелоч­ного и мстительного, что он убивает человека, не согласовавшего с ним срок приезда домой? Ну как вы можете все это слушать всерьез?..»

Но люди слушали попа. И женщины всхлипывали. Одна даже громко заплакала, запричитала. А голос попа, то строгий, то вкрадчивый, все шелестел и ше­лестел, пугая людей пословицами, житейскими случа­ями, евангельскими притчами. И все слова о смертях и о скорбях, о муках и болезнях вели к одному — к упрекам тем, кто посещает церковь от случая к слу­чаю, а надо бы бывать в ней каждый день или хотя бы по воскресеньям...

И пока в одной части зала продолжали петь, креститься, вставать и снова бухаться на колени, а в дру­гой слушать проповедь, Ася стояла у стены с высоко поднятой головой, чувствуя, что у нее на глазах по­являются слезы стыда и гнева.

Значит, Павел будет не только махать кадилом и петь непонятные слова, он будет пугать людей беда­ми, смертями и несчастьями, чтобы заставить их хо­дить в церковь!

Ну нет, этого она ему не позволит!

Она здесь какой-нибудь час, а сколько раз уже вокруг нее спели и сказали, что люди должны вести тихое и безмолвное житие, пребывать в страхе и тре­пете! Бояться, бояться, бояться...