Спаси мою душу - [7]

Расстроенный и обиженный Олесь отвернулся от Матвея и Лейсаны. Он верил, что мирный путь существует, что можно миновать пролитие людской крови. Жаль, что дорогой ему человек так не считал.

— И чего раскис? Сдались тебе эти люди! Верхушка власти внушила обществу, что сверхспособности и любовь — это плохо. Магов уничтожают, давят, душат, почему мы не сопротивляемся? Нас разъединили, мы небольшими кучками скитаемся по миру. Собраться вместе — вот дорога к справедливости. Вот шанс все исправить. Наш долг — бороться. А иначе… Когда мы жили в поселении у школы, ты хотя бы одного мага старше сорока лет видел? Нет! Тридцатник, сороковник — предел выживаемости. Старше в гроб кладут… Хотя какой уж гроб, сжигают или псам на корм… Лет через десять и нас с тобой не станет.

Речь Матвея слушали все. Из него редко слово вырвешь, а тут разошелся. Даже Аксинья отвлеклась от иконки Христа, даже Сатана, начавшая носиться по комнате, улеглась в ногах Лейсаны и прислушалась. А Матвей все говорил, не замечая никого, кроме Олеся.

— Обычные люди нам просто завидуют. Мы можем любить, а они имитируют ее похотью, сожительством или чем-то еще. Они пытаются писать романы без любви к литературе. Пишут музыку без любви к ней. Люди шепчут в ухо «Я тебя люблю», но вкладывают в слова иной смысл: «у меня на тебя стоит» или «так и быть, сегодня картошку жарю я». Заботиться друг о друге? Переживать за кого-то? Ты серьезно веришь, что симулянты на это способны? По взмаху волшебной палки они не полюбят. Никогда. Хватит мечтать об утопии, ведь сам понимаешь: мечты идиотов не сбываются!

Мечты идиотов не сбываются. Мечты идиотов. Олесь захотел разозлиться и накричать на парня, но неожиданно для себя улыбнулся. Он вспомнил школу и общежитие — место, которое разожгло в нем веру. Особенно повлиял на него шестидесятитрехлетний хиппи, проповедовавший мир и любовь. Однажды он сказал: «Мы хуже даже самого жестокого немага, если выбираем путь войны». Олесь вспомнил его имя.

— Кирилл Якушев.

— Что?

— Его так звали.

— Кого?

— Старика из общежития. Тот, который отказался бежать, когда объявились охотники.

Вернулся Марк. Кольцом большого и указательного пальцев лидер показал, что все спокойно.

— Подождем еще пару часиков. Обычно утром охотники уже заканчивают проверку.

Одна из обязанностей Министерства борьбы с магами — проверять населенные пункты, вылавливать в них колдунов и ведьм. Чем больше ориентировок в городе, тем выше шанс, что какой-нибудь ночью заявятся охотники. Олесь понадеялся, что это все-таки была лишь проверка, а не охота.

— Якушев? Наркоман, единственный во всем поселении чудом доживший до старости? — Матвей усмехнулся.

— Мир не так уж и плох, дружище, и состариться совсем не сложно! — возразила Аксинья, она с раздражением схватилась за веник и стала подметать, чем удивила всех. — Даже больше: мир прекрасен.

— Сказала мне девушка, потерявшая всю семью.

Аксинье Кутиловой не повезло с матерью. Безумные люди шантажировали женщину охотниками, если она не выдаст им детей и большую сумму денег. Аксинье было одиннадцать лет, когда она подслушала, как мать соглашается на сделку. Схватив Мирона, пятилетнего брата, она сбежала. Через четыре года Мирон умер людской смертью: его сбила машина.

Олесь подумал, подруга раскричится на Матвея, расплачется, и пока что спящему Стасику придется ее утешать. Однако на деле все оказалось далеко не так. Аксинья резко повеселела и с умиротворенной улыбкой кошки заявила:

— Пережить потерю близкого — надо уметь.

Матвей с минуту помолчал и обернулся к Олесю.

— Жизнь без любви бессмысленна. Люди не стоят того, чтобы о них заботились.

— Стоят.

Олесь решил на дураков не обижаться и снова улегся на плечо Матвея. Заснул.

Грохот разносился по всему помещению. Задребезжал старый холодильник, плита сдвинулась с места и медленно поползла к Марку. Свет люстры бил в глаза, крик Хмылки резал слух. Олесь спрятал лицо под курткой, но сон не приходил.

— Да я тебя, паразит, в порошок сотру и вынюхаю за такие слова! — орала Хмылка. — Тетушки-коровушки, вы только посмотрите, он еще мне указывать будет, чего желать, а чего нет! Приехали, товарищи!

Краем глаза Олесь выглянул из-под куртки. Хмылка в гневе ему казалась и милой, и одновременно грозной. К этому вдобавок во внешности ее проглядывала царственность: мощные руки и ноги, большая грудь, пышные светлые волосы, крупный нос и блеск одержимости в голубых глазах.

— Скандал и без меня? — промурлыкал проснувшийся Стасик и потянулся за бутылкой воды.

Марк, медленно двигая плиту на место, ответил:

— Разговорились: кто о чем мечтает. Катька явно замечталась не в ту степь — помереть молодой хочет. Ну? Как вам?

— Тоже мне Лапландию открыл, — забурчал Олесь. — Давно знаем: Хмылка устала наблюдать неправильную жизнь людей. Желает попасть в Клуб Моррисона и Кобейна — и пусть.

— Устала наблюдать? Так пусть не наблюдает.

Хмылка зарычала, готовая со злости расцарапать Марка. Аксинья схватила ее за локти.

— Тише, пожалей Марка. Он еще жить хочет. Выдохни.

И она выдохнула.

— А я вот больше всего на свете мечтаю радугу увидеть. И все. Ничего другого больше мне и не надо, — сказал Стасик.