Спасенный рудник - [62]

Пожалуй, у него были все основания надеяться, что они не вызвали особых подозрений. Удачно был подброшен заряженный динамитный патрон, взорвавшийся в одном из разведочных забоев; неплохо поработала вода, спущенная им в выработки; мимоходом брошенный в машину болт вывел из строя на несколько дней секцию обогатительной фабрики; ярким пламенем полыхнул в ночи один из складов… Правда, все это не оказало никакого влияния на дела рудника. Кроме того, вопреки всем предположениям люди не только не испугались вероятной консервации, но начали делать какие-то совершенно непонятные ему дела вроде того совещания стариков, на которое его вежливо не пустили. Кстати, это, пожалуй, к лучшему. Вдруг кто-нибудь узнал бы в стороже-железнодорожнике того самого Кузю Макарова, что был одним из самых преданных приказчиков прошлых хозяев на соседних рудниках.

Бывали дни, когда к нему возвращался страх. То он ждал, что вот-вот появится кто-нибудь из недругов по исправительно-трудовой колонии или тюрьме; то сталкивался лицом к лицу с Тарасовым. Не раз торопливо уходил от встречи с Устиновым, который рано или поздно должен был его узнать.

Взрывники оставили на столе куски руды с золотом. Это тоже не укладывалось в его воображении и пугало. Он понимал, когда люди прятали свои находки, хоронили золотинки в кубышки на черный день, перегрызали друг другу горло из-за хорошего участка или нескольких десятков граммов металла… Но отдавать?! Открывать спрятанное?!

— Ишь мозги людям залили, попы советские. Надо же!

Но такое высказывание не было объяснением, и невольно возвращались мысли, которые уже не однажды приходили к нему там, на лесозаготовках. Мысли о том, кто сильнее, о том, как быть ему, Макарову, не отвалиться ли от хозяев совсем.

Однако рассуждения сменялись приступами злобы, как только он обращался к своему положению незаметного сторожа, вынужденного довольствоваться грошовым заработком, ждать подачки, прозябать в надежде на то, что в случае удачи он еще сможет, хотя бы немного, пожить в свое удовольствие за рубежом. Есть же еще на свете места, где ценят деньги и таких, как он, прожженных людей.

Неприятности начались с того, что в один из вечеров он столкнулся со своим двойником — таким же худым, чуть сгорбленным, бородатым, одетым в казенный тулуп сторожем продовольственного склада.

— Не признаешь, Кузя? Куда уж тебе. В добрые времена вроде бы мы не ссорились.

— Язык придержи, пока цел, — прошипел Макаров. Это был один из отцовских лавочников — лабазников, умевших грабить и покупателей, и хозяина. Встреча с такой фигурой никак не входила в расчеты Макарова.

— Разговор-то, как и прежде, весь в батюшку. Нам с тобой по пути, да и положение вроде одинаковое. Пройдемся.

— Пошли.

А когда отошли в сторону от жилья и Макаров начал раздумывать, как разделаться с нежданным встречным, тот заговорил:

— Не очень довольны тобой, Кузя. Передать велели: может, переметнуться вздумал или староват стал. Так чтобы имел в виду — все заготовлено в аккурате. Сами пачкаться не будут, только мигнут — и уполномоченный из чека за тобой прискачет.

— К чему ты это все брешешь? Если что надо, так говори толком.

— Плохой ты стал, Кузя. Сарай поджег, а мне за тобой раздувать пришлось. В шахту лезешь, а кто стоит у отвала, не замечаешь.

— Плохой, так пусть отвяжутся хозяева твои.

— Не сердись, Кузьма. Хозяева они наши. Веревочка одна. Не сумел ты здесь место выбрать, чтобы ударить. Сорвалась консервация. Виноваты мы оба. Ты в первую очередь, я во вторую. Ну что бы загодя хотя бы этих, что в директорском ночуют, придушить.

— Это что, команда такая?

— Теперь поздно.

— Так что же?

— Во вторник сам будет, на базаре около станции, в обед, проездом. Не опаздывай.

Не одну бессонную ночь провел Макаров после этой встречи. Выходит, за ним следили и, значит, не очень-то доверяли. Правда, угрозы он слышал не раз и раньше, но не в столь откровенной форме. Видно, не больно хороши дела у хозяев, раз бесятся. Но во вторник он все же пошел на станционный базар.

На свидание действительно явился сам — Рыжий. На этот раз он ничего не обещал. Может быть, потому, что было слишком мало минут для беседы. Задача была сформулирована просто: либо он, Макаров, найдет способ уничтожить рудник, либо будет уничтожен сам. Рыжий передал довольно внушительную пачку денег, намекнул, что на раздаточном взрывскладе временами бывает значительное количество взрывчатки, и уехал не попрощавшись.

Как ему хотелось вот так же сесть в поезд и уехать куда глаза глядят.

Деньги жгли руки, и он сразу нашел применение первой из лежавших в кармане бумажек — под тулупом появилась литровка первача-самогона, на вкус куда более крепкого, чем «казенная» водка.

Ехал на попутной подводе, а на въезде в поселок опять столкнулся со старым лабазником.

— Побыстрее поворачиваться надо, Кузя, и уходить. Верно говорю.

Вот и все.

Взгляд упал на скомканную газету, валявшуюся на полу. Макаров поднял ее, разгладил, поднес поближе к лампе.

Обычно он читал только раздел происшествий да про международные события, отыскивал в первых знакомые фамилии, а во вторых — поддержку надежды на организацию новой интервенции. Сейчас с газетного листа на него взглянуло удивительно знакомое лицо в красноармейской фуражке. Выпитый самогон туманил сознание, да вдобавок очки остались в бараке.