Спасенное имя - [38]
— Вот оно, лицо предателя, — сказала Печерская, волнуясь. — А я его помню другим…
Морозан передернул плечами, надвинул берет на лоб. Бросив взгляд в его сторону, Гришка пошел навстречу.
Морозан остановился, стал настороженно следить за Гришкой. Из бокового кармана джинсовой куртки маэстро выглядывало белое оперение стрелы.
— Спокойно, Григорий, — сказал Цуркан.
Но Гришка, не слушая, подошел к маэстро вплотную, выдернул из его кармана стрелу, переломил о колено и бросил себе под ноги.
— Это он стрелы подбрасывал, — сказал Михуца. — Чтоб мы на Гришку подумали…
— Доброжелатель, — шепнула Ника мальчугану.
Михуца сердито сунул палец в ухо.
— Опять плюешься?
Серая «Волга» председателя стояла у ворот Михуцыного дома. Димка в последний раз окинул взглядом двор, сарай, где так сладко спалось на сеновале, и ему стало немного грустно.
— Дим, возьми. — Ион протягивал другу «Космолет». — Вспоминать будешь…
Димка молча стиснул руку Иона. Во двор вышли Родика с Анной Владимировной, из-за угла показался Михуца, за ним Филимон.
— Садитесь, — торопил Андриеш. — Время!
Попрощались. Первым полез в машину Каквас. «Волга» рванула с места. На крыльце заметалась с платочком бабушка Василина, снял соломенную шляпу дед Трифан.
— Приезжайте! — крикнула Родика.
Михуца замахал хворостиной, Филимон захлопал клювом.
И вот они едут знакомой дорогой. Впереди — холм, кладбище, интернат, где живет и учится теперь Анна-Мария. Старой овчарни с ее пугающей надписью на стене «Кто сюда войдет, тот без головы уйдет» уже нет. Ее недавно снесли. Зато неподалеку высится новый памятник партизанам с барельефами Анны Печерской.
— Останови, Андриеш, — сказала Анна Владимировна.
Собрав букет полевых цветов, она с Димкой пошла к памятнику. Положили к подножью цветы, помолчали.
— Абабий, — прочитал Димка, — Безбородько, Хамурару…
Он задумался. Как быстро привыкаешь к новому! Будто и не было здесь никогда фамилии Морозана, и не писал упрямо каждый день углем на памятнике Гришка Стынь-Трава фамилию своего деда, и не стирал ее тщательно Ион. Золотыми буквами сияло теперь тут имя Самсона Хамурару.
— Ма, — сказал Димка, когда они сели в машину. — Мне бы с Гришкой попрощаться.
Анна Владимировна молча кивнула. Но шофер Андриеш пожал плечами.
— А где его искать, Гришку-то?
— На Днестре, — сказал Димка.
«Волга» поехала вдоль берега реки. Мимо тянулись кусты, густые заросли камышей, пахло водой, свежей зеленью, сырой землей.
У знакомого острова «паслась» Гришкина «Стрела». Она уткнула свой острый нос в камыши и слегка подрагивала. Лодка была пуста. Димка огляделся. Где же Гришка? Чуть дальше на берегу кто-то лежал. Видны были его босые ноги. Несколько человек склонились над ним и что-то делали. И вдруг от толпы отделились двое. Димка внимательно вгляделся в их лица. Это были Думитраш с Ерошкой. Они что-то кричали ему, размахивая руками. Но он ничего не мог разобрать. Тогда из толпы выскочила Ника. Через плечо у нее на шнурке висели боксерские перчатки.
— Гришка утонул! — закричала она, и черная перчатка качнулась у нее на груди, словно кому-то угрожая.
Вместе с мамой Димка бежал к толпе. На песке раскинулся Хамурару. Высокий аквалангист делал ему искусственное дыхание. Рядом суетился Хмурый. Тормоз, выйдя из воды, тихо ржал. Из кустов на берег спешил Михуца с Филимоном.
— Донырялся, — ворчал аквалангист.
Гришка открыл глаза, улыбнулся.
— А танк, — сказал он, — я все равно найду.
На берег выскочил аист. Он широко развернул крылья и захлопал клювом. За ним шел Михуца, сжав кулаки, решительно сдвинув на затылок пилотку с красной звездой.
