По словам Генри, бегство от войны и крысиная жизнь под землей оказались хуже, чем война. Она тогда еще не знала, что такое война. Потому что не видела ее никогда. Но из Убежища ушла все равно, и никто не смог ее остановить. Похоже, только тот японец, которого она называла сенсеем, был для нее авторитет, но он умер, так и не дойдя до Убежища…
…а потом она сказала, что не любила никого и никогда, кроме него и… меня…
Проклятая война… что ты сделала с таким человеком… с моей Генри…
Через две с половиной недели мы вышли за пределы карты. Была у нас карта местности, и, чем дальше от нашего слета, тем она становилась беднее и схематичнее. Помощи от нее в последнее время было мало, а теперь мы и вовсе вышли за край. Еще пара дней, и мы наткнулись на НАТОвский лагерь. 10 палаток. 26 человек народу. Заняли перевал. Пришлось карабкаться по горам, искать другой путь и делать огромный крюк. Хотя меня разбирало любопытство насчет последних военных новостей. Я был бы не прочь с ними поболтать, а заодно и посмотреть их реакцию на то, что происходит у нас.
Но сейчас не до того было.
Вид с горы… Мы забрались на нее к ночи и нашли небольшой пятачок, где можно было бы расположиться отдохнуть… Я видел огромную равнину. Черная и вспыхивающая то здесь, то там. И небо над ней тоже сыпало искрами, и взрывающиеся самолеты напоминали почему-то о праздничных фейерверках.
Глядя на замершую, с удивленными глазами Генри, я сказал: вот это и есть война…
…Алекс сорвался, когда мы спускались вниз… я ничего не успела бы сделать… я почему-то знала, что что-то подобное должно произойти. Он умер утром, когда только восходило солнце, когда затихли все бои, и внизу, у подножия гор скопился туман. Это было и мое последнее утро…
Кошки чувствуют, когда их жизнь подходит к концу. Возможно, во мне есть что-то от кошки. Я не видела будущего, особенно после того, как умер Алекс. Я чувствовала себя старой, казалось, вот закрою глаза, и умру. И будет тихо и спокойно…
Спустилась в лес. Чувствовала — он ждал. Сняла снайперку с плеча и пошла через туман и незнакомые звуки. Ну где ты, оборотень?..
Я охотник. Огнестрелки у меня нет. Я охочусь с ножом. С ножом, который мне подарила Пайк. Так честнее.
Я ее вижу: девчонка, тощая и низкорослая, рыщет в тумане со своей снайперкой. Мой враг… или моя добыча… я оборотень?.. я уже не мщу?.. я все это со скуки затеял?..
Край леса, будто срезанный ножом…
Край леса, будто срезанный ножом…
Я иду, опустив оружие. Мне все равно. У меня предчувствие конца. Если так, то я хочу смотреть в глаза смерти. Ты, человечек со старым ножом, жалок перед ней…
…просто третья планета от Солнца расцвела сотнями атомных орхидей…
…просто все бои на ней остановились в единый миг…
…просто люди опустили оружие и смотрели, как меркнет и закрывается небо…
…просто обезумевший солдат, уже не похожий на человека, нес на руках своего врага, шагая по мертвой земле…
…больше Бог не видел ничего… он зажмурил глаза, чтобы не видеть такой свою планету — с пепельным панцирем в небесах…
