Спасатель - [2]

Внимательный читатель отметит, что протест вызван «скукой жизни», безысходностью существования. Несправедливость же и ощущение безысходности, в свою очередь, порождаются природой общества, его классовой структурой и обязательной для него шкалой социальных ценностей.

Этой шкале в Англии есть емкое определение: снобизм. Священнейший из священных институтов Британии.

«Как это у них быстро, только увидят, и уже готово, по твоему разговору и по одежде оценили, чего ты стоишь, и поместили тебя на полочку с этикеткой «Опасно» или «Низший сорт», — так воспринимает снобизм на практике молодой рабочий по прозвищу «Студент» из рассказа У. Мэккина «Кисейная барышня».

Снобизм четко указует человеку его место в общественной иерархии. Снобизм ставит жизненному пути человека строгие границы. Снобизм предопределяет, кем и чем быть человеку от рождения, и если человек попадает в «низший сорт», то в «высший» ему не выбиться. Снобизм назначает человеку цену, которая не подлежит пересмотру.

Типичные варианты жизненного пути, открывающегося перед молодым англичанином, представлены в новеллах сборника.

Для парней из трудящихся классов: доучиться или не доучиться, — как получится, — в средней школе, затем на завод (шахту, ферму и т. п.) по отцовским стопам или выбрав себе ремесло по вкусу. Этот путь предписан обществом героям рассказов С. Барстоу («Отчаянные»), Б. Гленвилла, Ш. Дилени, У. Мэккина, Б. Ноутона («Сестра Тома»), А. Силлитоу («Велосипед»), Г. Томаса, С. Чаплина («Руки»). Порой единообразие нарушается армией (Г. Гриффин), переездами, когда приходится подаваться за заработком в чужие места («Спасатель» Дж. Уэйна), или заведением для трудновоспитуемых (О. Мэннинг). Пробиться из трудящихся в интеллигенты или мелкие буржуа сложно и связано с невозместимыми духовными потерями. Значительно проще деклассироваться, порвать с «корнями», превратиться в некую помесь люмпена, хиппи и мелкого жулика («Из рыбы, населяющей моря» С. Чаплина, «Девчоночка из Уэльса» Б. Ноутона).

Средний класс. Низший средний, средний средний, высший средний. Здесь все усилия направлены на то, чтобы, во-первых, не скатиться на ступеньку ниже, не попасть в люмпены или, что еще хуже, в простые рабочие; во-вторых, чтобы любой ценой выбраться хотя бы на одну ступеньку повыше, а если выйдет, так и на несколько. В свое время оба варианта были исследованы в двух английских романах. Один назывался «Спеши вниз», другой — «Путь наверх». В этом сборнике проблемы молодежи из среднего класса ставятся в новеллах С. Барстоу («Сегодня и — завтра»), Э. Дэйви, Ф. Кинга, В. С. Притчетта, Д. Лессинг, Й. К. Смита, Ф. Тьюохи и Дж. Уэйна («Рафферти», «Люблю тебя, Рикки!»).

Наконец, правящие классы. Родовитая аристократия. Денежная аристократия. У счастливчиков, принадлежащих к ним по рождению либо по капиталу, жизненный путь тоже расписан: привилегированная закрытая школа-интернат, оттуда — в привилегированное же высшее учебное заведение, гражданское или военное, по его окончании — к важным постам в государстве, экономике, армии. Последовательные этапы такого пути показаны в рассказах И. Во, У. Тревора, Й. К. Смита, Г. Гриффина, Л. Даррелла.

У каждого класса свой социальный быт, своя культура, своя мораль. Межклассовые связи и отношения сводятся к неизбежному, «рабочему» минимуму. Все классы свято стоят на страже своих мнимых и действительных привилегий — кроме трудящегося: у него их нет. Когда племянница британского посла выскакивает замуж за жокея («Noblesse oblige» Л. Даррелла), это, разумеется, неслыханный, хотя и пикантный, скандал. Но это анекдот. Быт страшнее. Быт не допустит и мысли о том, что рабочий парень может совершенно безвозмездно, по-человечески помочь девушке из буржуазного семейства (рассказ У. Мэккина). Тем более позволить себе испытывать к ней какие-то чувства. «Все равно ничего не получилось бы, для этого либо ей, либо мне нужно было родиться под другой крышей», — рассуждает герой новеллы.

Британская общественная иерархия освящена веками, это традиция и национальная святыня. Английские писатели, проявляя необходимую в писательском деле самостоятельность суждений, начали высмеивать ее еще во времена Чосера и Шекспира. С приближением к современности нападки литераторов, почему-то начисто лишенных уважения к порядкам, дорогим сердцу всякого истинного патриота Британской империи, делались все злей и бесцеремонней. Достаточно вспомнить желчь Свифта, охульный смех Смоллетта, ехидную издевку Теккерея. Что уж говорить о Батлере, Джеймсе Джойсе, О. Хаксли, И. Во, У. С. Моэме, Р. Олдингтоне и многих других славных мастерах сатиры, выступивших уже в XX веке.

Сегодня эта иерархия нередко вызывает смех, как то происходит в рассказах Даррелла или Во. Но эта иерархия способна не только смешить.

«Дом англичанина — его крепость», — гласит старая пословица. Иерархия пересказывает ее на свой лад, жизнь англичанина — его клетка. Не в прямом, разумеется, смысле. Просто зримые путы общественных установлений бывают много прочней замков и железных решеток. Молодым англичанам, героям рассказов этого сборника, приходится решать для себя, как быть: оставаться в клетке, позволив себя приручить, или попытаться вырваться на волю, заранее зная, что попытка скорее всего кончится ничем. У польского писателя С. Е. Леца был горький афоризм: «Ну и пробил головой стену. А что станешь делать в соседней камере?» Английская молодежь бунтует, возмущается, протестует. Но понимание, что бунт этот в конечном итоге ничего не изменит, порождает в молодых чувство горечи, безысходности и разочарования.