Спасал ли он жизни? Откровенная история хирурга, карьеру которого перечеркнул один несправедливый приговор - [14]

После обеда коронер решил изменить порядок дачи показаний, и мне предстояло выступить следующим. Я не был к этому готов и думал, что окажусь за кафедрой не раньше третьего дня.

Когда настала моя очередь давать показания, барристер повернулась ко мне и велела постараться изо всех сил. Я обливался холодным потом и чувствовал, как колотится сердце. Когда назвали мое имя, я встал и, пытаясь выйти из состояния паралича, собрался с духом.

Я встал за кафедру и дал клятву. Началась серия быстрых вопросов, на которые не было времени полноценно ответить. Пока я говорил, коронер несколько раз стучал указательным пальцем по столу и повышал на меня голос, — было понятно, что придется нелегко.

Когда я окончил университет? Какова моя специализация в хирургии? Что я делал вечером 11 февраля 2010 года? Большой ли у меня опыт лечения людей с проблемами в области брюшной полости? После этого все вопросы были посвящены моей роли в лечении мистера Хьюза до момента окончания операции, проведенной на следующий день. Коронер часто перебивал меня, чтобы задать следующий вопрос, хотя я еще не успел ответить на предыдущий.

Между нами состоялся следующий диалог, распечатку которого я позднее получил.

Коронер: Насколько я понимаю, примерно в 14:00, увидев результаты компьютерной томографии, вам стало известно о скоплении биологического материала в брюшной полости, попавшего туда из отверстия в кишечнике. Разве это не свидетельствовало о том, что ситуация безотлагательная? Вы ведь поняли, что в брюшной полости инфекция.

Я: Да, и я начал предпринимать шаги, чтобы убедиться… Я с вечера пытался найти анестезиолога.

Было очевидно, что я нервничал. На меня посыпались вопросы.

Коронер не пояснил, что он подразумевал под результатами компьютерной томографии. Радиолог составил полную расшифровку снимков и сообщил о результатах томографии, когда мы встретились в обеденное время. Своими глазами я увидел расшифровку около 16:00, прежде чем войти в палату пациента.

Результаты томографии и снимки хранились в больничной компьютерной системе. Я ознакомился с ними вечером, непосредственно перед операцией.

Разница между изучением распечатанной расшифровки результатов днем и просмотром снимков поздно вечером стала важным аспектом дела против меня.

Следующим этапом стал допрос, который вел барристер семьи пациента. Я не помню, как долго он продолжался, но в какой-то момент коронер сказал барристеру: «Я вынужден вас прервать».

Он обратился ко мне: «Я попрошу вас ненадолго выйти из зала суда. Офицер М. проводит вас вниз, подождете не здесь, поскольку мне необходимо обсудить один вопрос с барристерами. Будьте добры, покиньте зал суда».

* * *

Меня вывели из зала и проводили в узкий коридор, расположенный этажом ниже, где стояла длинная деревянная скамья. С таким же успехом я мог бы сказать онкобольному пациенту, которого собирался прооперировать, выйти из кабинета, чтобы обсудить его диагноз и лечение с семьей и посторонними людьми.

Разве я не имел отношения к информации, которую барристер сообщал суду?

Следующие 40 минут длились вечно.

Я удивился, увидев, что из зала суда мимо меня выходят люди. Они шли, стараясь держаться как можно ближе к дальней стене, будто подальше от меня, бросая беглые взгляды в мою сторону, но избегали зрительного контакта. Я не знал, что произошло и что было сказано в зале суда.

Мимо прошла старший менеджер больницы имени Клементины Черчилль с мобильным телефоном. На мое приветствие она не обратила никакого внимания.

Сложилось впечатление, что результаты слушания по моему делу были известны всем, кроме меня.

«Что вообще происходит?» — подумал я.

* * *

Еще через некоторое время из зала вышла моя барристер, за ней следовали мои близкие. Барристер казалась спокойной, но лица Кэтрин и Дэниела были унылыми, и я понял, что новости плохие.

— Подождите немного, мистер Селлу, — сказала барристер, проходя мимо меня. Ей нужно было поговорить с коллегами со стороны семьи пациента и больницы.

— Новости не очень хорошие, пап, — сказал Дэниел, подтвердив мои опасения.

Кэтрин выглядела слишком подавленной, чтобы говорить. Барристер вернулась и попросила последовать за ней в маленький кабинет в том же коридоре. Я пытался переварить сказанное Дэниелом и боялся услышать подробности.

— К сожалению, расследование прервали, — сказала она, ожидая моей реакции. Я старался не выдать себя. — Коронер собирается передать дело полиции, поскольку подозревает, что было совершено преступление.

— Какое преступление? Кем совершено? — спросил я, совершенно ошеломленный.

Мозг охватила лихорадочная активность. Больница совершила преступление? Я вспомнил об отсутствии дежурных анестезиологов и невозможности провести операцию из-за предыдущей, завершенной позже заявленного времени. В больнице, где было более ста пациентов, работал всего один врач, которому пришлось дежурить семь дней подряд. Резидент совершил преступление? Его неоднократно вызывали к пациенту, и понадобилось много времени, чтобы связаться с консультантом. Медсестры совершили преступление? Пациент переживал, что медсестры и резидент не относятся к его жалобам всерьез, поэтому в отчаянии связался с секретарем своего врача-консультанта. Или преступление совершил анестезиолог, который видел мистера Хьюза и все равно поставил операцию перед его экстренной?