Созвездие Летающих Псов - [7]
Если выстроить все графики, расчёты, пояснения и объяснения в одну линию, бумажная тропа растянется на километры. Не было тогда компьютерных программ и искусственного интеллекта. Всё питалось живым умом и беспокойным сердцем, а за каждой цифрой стояла живая душа. Радость или беда. И знакомая физиономия с капельками пота на чёрном носу.
«Лиса. Бульба», — вписывает Владимир Иванович в первую строку графика ещё одну пару собак, стартовавших с пусковой площадки Капустина Яра.
Лиса, рыженькая жизнерадостная собачонка, давно выбрала себе в друзья Александра Серяпина. Горячая симпатия, конечно же, обоюдна. Общие прогулки, общие ужины. Он сам её тренировал, отлично подготовил к полёту. На месте старта усадил в летательный аппарат вместе с закадычной подружкой Бульбой. Убедился, что они удобно сидят и все подключения, как всегда, правильны. Будет ждать, когда на положенной высоте они катапультируются. А на Земле он привычно и быстро освободит затворниц из временного плена.
Серяпин своими глазами увидел, как на полдороге ввысь произошла авария. Это была большая беда, которую друзья-коллеги искренне считали общей.
Всякое случалось во время вертикальных запусков геофизических ракет. Вот очередной старт 4 ноября 1955 года. В астраханских степях в эту пору уже настоящая зима: снег, бураны, мороз. В дальнюю атмосферу поднялись Малышка и Кнопка. Четвероногие подружки, изящные, легкие, целиком соответствовали своим именам. Каждая надёжно прикреплена к своей тележке.
Наступило время приземления. Нормально сработала катапульта, но из-за сильного ветра тележка с Малышкой отклонилась, и парашют исчез из зоны видимости. Искали два дня в надежде, что позёмка не успеет замести собачонку и тем более парашют.
Я, Малышка, никогда бы не выбралась из-под снега. Меня нашёл и спас хороший человек Александр Серяпин
Наутро третьего дня Малышку нашли. К всеобщей радости, живую. Но огромный яркий парашют, предназначенный ещё и для удобства поиска, отсутствовал. Оказывается, его отрезал для своих нужд местный пастух и поспешил скрыться. Он заметил парашют ещё в воздухе и понял, где его искать. Не мог, бедолага, предполагать, что порядок на этой территории блюдут сообразительные парни в шинелях с синими погонами без указания рода войск. Узнать, кто, когда и где, не составило им труда.
Закончился второй этап полётов в июне 1956 года двумя стартами подряд с Альбиной и Козявкой. Они дали уникальный материл для научных исследований. Достаточно сказать, что показатели перегрузок у этой пары были намного выше, чем у кого-либо в отряде летающих собак. Какие же они умницы и трудяги. А что пережили в дороге, не скажут никому.
Не скажут и то, что перегрузки в полёте перенести легче, чем в ненавистных испытаниях на центрифуге. Когда тебя крутят и крутят. И в страшном кружении поднимают выше и выше под самый потолок очень большого дома. В тебе, маленькой, было шесть килограммов, стало шестьдесят и больше. Ты давишь себя своей же тяжестью. Не двинуть лапой. Не сказать: «Гав!». Не открыть глаз. Не понять, что с тобой, пока чьи-то заботливые руки не отнесут тебя на травку или на мягкую подстилку твоего дома-вольера.
Это Москва. Территория Института авиационной медицины, где продолжается подготовка четвероногих космонавтов к полётам. Долгого она требует времени. Иногда целого года и больше. При этом собака делает то, что противоречит самому её существу. Учится часами сидеть в кабине без движений, не пугаться шумов, вибрации. Замирает, когда нужно записать биотоки сердца, мышц, мозга, проверить артериальное давление или особенности дыхания. Случается, сидят собачки в нарядной одежде, как цирковые артисты. Только в отличие от цирковых у наших «артистов» из-под мягкой жилетки или шёлковой рубашки торчат разноцветные провода, которые техник при надобности будет впаивать в электрическую схему кабины.
Счастливое приземление. Пальма и Кусачка
Есть ещё и заточение в изолированной от белого света сурдокамере и многое другое, что обозначается единственно правильным словом — вдумайтесь его в смысл — испытание.
Ракета отработала своё, а мы — Пальма и Кусачка — живы-здоровы
А наш четвероногий друг пережил, переболел, перестрадал и… забыл, что его обидел человек. Такой уж у этого друга золотой, редкостный среди всех живущих характер.
Любят они всех в этом своём маленьком государстве.
Вот напряглись ребята. Носы упёрлись в решётку вольера, принюхиваются к чему-то. Да-да, так и думали — идёт человек с ведром и половником. Вылизанную, а потом и вымытую до блеска миску наполнит пшённым супом из костей или хрящиков. Девушка принесёт на деревянном подносе хлеб, да не куском, а нарезанный ломтиками. Вдобавок угостят тебя кусочком мяса и рыбьим жиром. Сосед воротит нос от супа — укол глюкозы в бок, а то и к врачу отведут. Там доктор сразу скажет: «Ну-ка, покажи язык. Давай откроем рот».
В то необустроенное время многие люди питались гораздо хуже, чем эта мохнатая мелкота. Но — надо понять — эта мелкота выполняла человеческую работу. Помогала решить трудную гуманитарную задачу — уберечь будущих космонавтов от гибели.
