Созвездие Летающих Псов - [11]

Ещё не погас парашют, но надо спешить: четвероногие истомились в неволе

Всё, что происходило с хвостатой парой, записывалось на видеоплёнку. Эту плёнку потом показывали будущим космонавтам.

— В первые секунды полёта, — поделится впечатлениями от просмотра Юрий Алексеевич Гагарин, — собаки заметались, но по мере ускорения движения корабля их прижимала всё возрастающая сила тяжести. Стрелка, упираясь лапами, пыталась сопротивляться навалившейся на неё силе. После больших перегрузок наступило состояние невесомости, и животные как бы повисли в кабине. Головы и лапы были опущены. Собаки казались мёртвыми. Но затем постепенно они оживились. Белка рассердилась и стала лаять.

Этот лай к всеобщей радости и услышали наблюдатели. Только путешественницы сердились не друг на друга, а на крепёжные ремни, от которых хотелось освободиться, а Белка — ещё и на страшно плохое самочувствие.

«Ноев ковчег» плыл целые сутки. Сделал 17 с половиной оборотов вокруг Земли, а на восемнадцатом по команде из Центра управления полётом стал переходить на траекторию спуска. Кабина отделилась от приборного отсека, и на высоте семи-восьми километров все обитатели корабля катапультировались.

Радиосигналы подсказали, в каком месте приземляется парашют. Члены поисково-спасательной службы в это время находились в воздухе на борту вертолёта всего лишь в десяти километрах от расчётной точки. В короткие минуты вертолёт был на месте. Нетрудно представить волнение встречающих и, прежде всего, исследователей, которые работали с космическим зверьём. Они ещё не пережили трагедию, случившуюся месяц назад. В нетерпении открыли люк… И отлегло от сердца. Собаки были живы и невредимы.

Мы немного устали от выступлений. Хочется отдохнуть

Доктор Всеволод Сергеевич Георгиевский успел отметить, что языки у собак розовые, а носы влажные и холодные. Радостное повизгивание, хоть и слабоватое, свидетельствовало, что и голосовые связки в порядке. Красивый наряд почти не потерял новизну, тогда как после лабораторных экспериментов их костюмы, случалось, были изрядно разодраны зубами и когтями.

Они не уступали в популярности всемирно известному пианисту Вану Клиберну

Стояла тёмная степная ночь. Но исследования нельзя было откладывать. Георгиевский проводил их под светом фонариков и вертолётных огней.

— Сердце в порядке. Лёгкие — в норме. Животы мягкие и безболезненные. Лучше, чем ожидали, — пояснял доктор той части встречающей публики, которая не разбиралась в собачьей медицине, но очень беспокоилась о здоровье путешественниц.

Будут брать интервью. Не выдавай секретов!

Пока Георгиевский извлекал из контейнера крыс, мышей и прочие «биологические объекты», принцессы немного побегали по степной траве. Им не дано было понять, какую великую услугу оказали они космонавтике и будущим её героям. На них отрабатывалась система жизнеобеспечения корабля. А медико-биологические эксперименты, которые они испытали, не сочтите за грубость, на своей шкуре, дали богатый материал для подготовки к полёту людей.

Исследуя показатели самочувствия путешественниц, учёные определили, что после четвёртого витка у собак происходят серьёзные сбои в их физиологическом состоянии. Особенно тяжело пришлось Белке. Несколько раз у неё возникали серьёзные проблемы. Всё это приведёт к выводу, что продолжительность первого полёта человека не должна быть более одного витка.

Наконец вертолёт со всем населением «Ноева ковчега» прибыл на аэродром. Ещё не спустили трап, а машину уже осадила бесцеремонная толпа с фотоаппаратами и кинокамерами.

Пресс-конференция отметила элегантный

Стрелкин костюм. Академик Парин ответил, что в космосе теперь такие костюмы в моде

— Они опрокинут вертолёт, — не на шутку испугался механик.

Георгиевский на всякий случай поместил Белку и Стрелку в заранее приготовленную клетку. Увидев в толпе среди незнакомых людей Олега Георгиевича Газенко, одного из руководителей всей программы подготовки «летающих собак», он передал клетку ему в руки.

Клетки с лабораторными крысами, с десятками белых и чёрных мышей поторопился взять Владимир Иванович Яздовский с коллегами. Этой мелочи тоже пришлось несладко, а тут ещё столько шума и суеты.

Яздовский прилетел в Орск на самолёте Королёва вместе с Сергеем Павловичем, членами Государственной комиссии, учёными и, конечно же, инженерами и конструкторами. Их детище — летательный аппарат, сутки работал на орбите с апогеем 339 и с перигеем 306 километров. Это было впервые в мире и требовало не меньшего восхищения.

Но разве кто-то думал сейчас о корабле — самом совершенном в тот момент истории техническом изобретении? Все радостно сравнивали его с библейским ковчегом, который живыми вернул родному берегу «Земля» всех его обитателей.

Олег Георгиевич Газенко, ответственный за этот эксперимент, был счастлив. Его бесконечно обрадовала вернувшаяся живность. И прежде всего — собаки. Он до сих пор мучился воспоминаниями о Лайке.

— Сам по себе запуск и получение информации — всё очень здорово, — говорил он. — Но, когда ты понимаешь, что нельзя вернуть эту Лайку, что она там погибает, потому что нет системы для возвращения, это очень тягостное ощущение.