Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней - [28]

Бодлианская библиотека отличалась от других библиотек Европы позднего Средневековья подходом к доступности своих собраний. Сегодня поиск в ее каталоге может осуществляться из любой точки мира, и в 20182019 учебном году было сделано свыше 14 миллионов поисковых запросов; ее читальные залы посетили более 3 миллионов читателей за пределами университета, а еще миллионы загружают наши цифровые собрания из всех стран мира (за исключением Северной Кореи). Подобное сочетание сохранности фондов и доступа к ним привело к тому, что Бодлианская библиотека в XVII и начале XVIII века стала де-факто национальной библиотекой.

Изменения произошли также в хранении документов в архивах. В средневековом Оксфорде сложная структура университета с его множеством колледжей, залов и общежитий означала необходимость хранения огромного количества документальной и административной информации. Как только университет получил права самоуправления и право давать своим членам ученые степени, выросла и потребность в содержании архивов. К числу самых ранних архивных сведений относятся уставы и распоряжения, касающиеся учебы и дисциплины студентов. Самое старое сохранившееся из написанных университету писем - возможно, самый первый знак признания его заслуг - было адресовано ему папским легатом (представителем Папы) кардиналом Гуалой в 1217 или 1218 году [20]. По мере того как университет постепенно расширялся и упорядочивался, его первые официальные лица (некоторые из этих должностей, такие как прокторы, существуют и поныне) начали вести реестры матрикуляций (формальных зачислений студентов на обучение) и реестры конгрегаций (перечни преподавателей и прочего академического персонала). Современный эквивалент этих перечней существует и поныне как «главный архив», где перечисляются все, кто получил степень или иные привилегии, связанные с принадлежностью к университету.

Тот же самый подход распространился и за пределы университетов. Процесс сбора информации для целей правительства начался еще в средневековый период, но резко шагнул вперед в Англии в XVI веке под воздействием религиозных перемен, принесенных Генрихом VIII и его министрами, кардиналом Уолси и Томасом Кромвелем. Результаты проведенной Уолси в 1520-х годах проверки, Valor Ecclesiasticus (большой каталог отчетов о проверке доходов церкви, предпринятой королевскими уполномоченными Генриха VIII в 1535 году), а также сведения комиссий по пожертвованиям 1540-х годов с точностью сообщают о финансовом положении Церкви, давая королю возможность получить над ней власть. Введенный в 1538 году Кромвелем закон, требовавший от всех приходов вести реестр крещений, браков и похорон, и введение регистрации передачи собственности на землю привело к беспрецедентному росту собираемой государством информации, что положило начало правительственному мониторингу данных, который со временем стал вестись в государственных архивах [21].

До этого в вопросах, связанных с сохранением информации, использовался термин, ныне редко употребляемый, но обобщающий в себе всю ценность, которую это сохранение представляло, - «грамота» (muniment). Грамоты - записи, хранившиеся как свидетельства тех или иных прав и привилегий. Практика хранения подобных документов развилась до высокоорганизованного уровня. Первый централизованный государственный архив был создан в 1542 году в Симанкасе императором Карлом V для документов Испании. В 1610 году в Англии Яков I назначил Левинуса Монка и Томаса Уилсона «хранителями и регистраторами бумаг и документов» [22]. Некоторым, таким как Сципио ле Скьер, помощник управляющего в Суде казначейства, было поручено не только обеспечивать сохранность вверенных им документов, но и составлять их сложные перечни [23]. В 1610 году также возник в своем нынешнем виде архив Ватикана.

Процесс упорядочивания информации не только играл важную роль в управлении государственными финансами и их приросте, но также начал рассматриваться как идущий на пользу обществу. В конечном счете, роль правительства заключалась в числе прочего в том, чтобы обеспечивать благосостояние граждан. В XVII веке выдающиеся интеллектуалы в кругах Королевского общества и Грешэм-колледжа в Лондоне продвигали сбор общественной статистики как средство сделать правительство «более надежным и квалифицированным» и обеспечить «счастье и величие» для народа [24].

Также начала находить понимание идея, что информация должна свободно распространяться и быть доступной для общественности, на основании чего могли бы вноситься поправки в деятельность правительства. Ключевую роль в этом сыграл Джон Граунт, который в своих «Natural and Political Observations... Made Upon the Bills of Mortality»[7] (1662) размышлял о том, следует ли данные, объединенные в биллях о смертности (документах, где перечислялось количество смертей в Лондоне и анализировались их причины), считать полезными лишь для правительства страны или же для более широкой общественности: являлось ли это «необходимым для многих»? [25]. Билли публиковались с целью предоставить «чистые сведения» для более полного понимания состояния общества в Лондоне, а также побудить отдельных граждан к лучшему поведению, или, как выразился Граунт, обеспечить «преграды, которые станут держать некоторых в узде» и подальше от «сумасбродств» [26]. Оригинальные данные, на основе которых составлялись билли, можно найти в архиве Почтенной компании приходских клерков, отвечавшей за их сбор, и как позднее свидетельствуют дневники Сэмюэла Пипса, обычные граждане в самом деле полагались на эти отчеты, в той или иной степени меняя свое поведение. 29 июня 1665 года Пепис писал: «В этих краях с каждым днем растет число жертв чумы. В билле о смертности говорится о 267 умерших, что почти на 90 больше, чем в прошлый раз, и из них только 4 в городе, что для нас великое благословение» [27].