Сожги в мою честь - [60]
— Мартена? Ты его так называешь?
— Да.
— Хм, выходец с Сардинии, подозреваемый в причастности к тамошней мафии «Анонима Секвестри», приятель Мартен носит имя Луиджи.
— Луиджи?
— Veritiero, dalla sua nascita…[41] Его «церковь» нужна для спекуляций по-крупному, по крайней мере, он так полагает. Мы держим его под наблюдением несколько месяцев.
— Чудовищно, если так…
— Ты сам это сказал… Когда информатор донес, что ты посещаешь Луиджи, я велела ему помалкивать: мне на это плевать. Но теперь, вполне возможно, буду разговорчивей…
Обоюдное молчание, тикание часов…
— Лишиться места из-за принадлежности к секте — вот была бы нелепица, признай. С такой причиной увольнения тебя потом не приняли бы и в канализационную службу. — Арсан собрала фотографии, бросила их в ящик стола. — Ладно, довольно шуток. Подведем итог: жду тебя в десять в воскресенье. И к тому времени накопай на раввина серьезные улики.
Глава 37. Саранча
Вторая половина дня, прекрасная погода, солнце нагревало камни лионской мостовой.
Тепло Рефику по вкусу. Само собой, с Анатолией не сравнить, но что значит небольшая нехватка градусов! Зато здесь он живет как принц, с размахом, которого никогда бы не достиг в Анталии.
Он только что вышел из мечети — никогда не пропускал пятничной молитвы.
Очистившись от всех грехов, совершенных за неделю, Рефик чувствовал себя легко.
Готов проглотить целого ягненка.
Готов любить Мини всю ночь напролет.
И это тоже было бы недоступно, живи он в Турции. Мини — атеистка, не верящая ни во что. По ее мнению, бог нужен тем, кто его выдумал — для обогащения. «Жизнь предназначена для сильных, — говорила она. — Естественный отбор — слабые должны подчиниться или погибнуть».
Дьяволица. У него на родине ее забили бы камнями.
Рефик оглядел улицу. Над крышами домов на фоне синеющего горизонта стержнем вверх целился «Карандаш». Прозванный так за форму небоскреб возвышался над городом всеми своими ста шестьюдесятью пятью этажами. Турку нравилась его архитектура. Дела шли неплохо, он подумывал снять в нем офис.
Затем перевел взгляд на противоположный тротуар.
Мини ждала его там, смоля окурок. Рефик давно бросил мысль отвадить ее от этого греха. Вокруг крутились и пялили глаза десятки парней. Посмотреть было на что: Мини отличалась вызывающей красотой. Топ-модель, совершенное тело, которое она облачала исключительно в кожу. Никаких украшений — только серебряный трилистник, что-то вроде талисмана поверх куртки Perfecto. При виде амулета Турок всегда недоумевал: как могла верить в приметы она, отвергающая существование бога?
Рефик собрался переходить улицу. И застыл. Телохранитель Сулейман кивнул ему на джип, припаркованный на углу. Двигатель урчал, машина готова была сорваться с места.
За тонированными стеклами Сулейман разглядел троих мужчин. Решительно, автомобиль не вызывал доверия. Профессиональные убийцы похожи на саранчу. Не успел и глазом моргнуть, а она уже пожрала все. Не оставляя ничего живого на своем пути. Приглядишься получше — киллеры та же крылатая смерть.
Осторожность прежде всего. По мгновенному приказу охранника Мини и Рефик укрылись за машинами. Сулейману парочка доверяла полностью: силач, в прошлом герой национальной турецкой «масляной борьбы»[42]. Стальные нервы, верное чутье.
Он тоже спрятался, расстегнул кобуру, взялся за ствол. Рефик последовал его примеру, готовый дать отпор.
Джип медленно тронулся с места, покатил вниз по улице.
Рефик и Сулейман привыкли сражаться бок о бок. В словах нужды не было — лишь кивнули друг другу. Действовали слаженно: при первом же выстреле открыли бы огонь на поражение. Цель одного — шофер, другого — пассажиры.
Джип неспешно приближался.
Открылось заднее левое окно.
Сулейман вынул пистолет.
Из окна появилась рука.
Рефик выхватил оружие из кармана пиджака.
На мостовую упал грязный носовой платок.
И автомобиль скрылся, резко газанув.
Ложная тревога, «киллеры» оказались просто засранцами.
Турки распрямились, переводя дыхание. Рефик поднял большой палец, благодаря Сулеймана. Уж лучше паранойя, чем беспечность. Да и сам он тоже поверил, что последует нападение.
Теперь можно и перейти дорогу — облегченно, не тревожась о защите шкуры.
По привычке Сулейман снова оглядел улицу. Сверху катила еще какая-то тачка, вернее, ржавое корыто, такое убитое, что и марки не различишь. Никого, кроме водителя — старика, посасывающего маленькую сигару. Повода для беспокойства нет, охранник приблизился к Рефику и Мини, целовавшимся на краю тротуара.
Драндулет поравнялся с ними.
Резкое торможение, все окна открыты.
По приказу шофера распрямились два типа, сидевшие до того времени на полу согнувшись. Троица оказалась под прицелом автоматов. Сулейман узнал оружие — «Узи», скорость шестьсот выстрелов в минуту. А Рефику бросилось в глаза отрезанное правое ухо одного из нападавших. Заметить что-то другое он не успел. Как и попытаться спастись. Треск автоматных очередей слился с криками прохожих.
Облачко порохового дыма, падающие тела, вопли.
Десять секунд на все про все — и колымага испарилась.
Отовсюду сбежались свидетели. В ужасе воззрились они на три трупа в луже крови.
