Создатели - [78]

– Спасибо за все, – сказала она. – Без тебя я бы не смогла его спасти.

Она поцеловала Руперта. Почему-то в эту минуту он думал лишь о том, как легко она одурачила офицера из «Гоблин-Вали».

– Ты не обязана это делать, – прошептал он.

Она отпустила его и легла на спину на поверхности воды с закрытыми глазами, ее влажная кожа сияла на солнце.

– Не порть такой романтичный момент, – сказала она.

Руперт поплавал пару минут, поглядывая на Нандо, игравшего на склоне. Он подумал, что копии его интервью с Холлисом Вестерли уже расходятся по миру. Для Департамента террора Люсия и Нандо почти ничего не значили, общественность не знала о них. Дэниэл Руперт, наоборот, был узнаваемой публичной персоной, по крайней мере в Южной Калифорнии, а потом превратился в подпольного журналиста (или «агента террористической пропаганды», наверняка именно так его назовут на закрытом суде). Департамент террора жаждет его крови и никогда не перестанет за ним охотиться.

Если в Канаде Руперт поселится вместе с Люсией и Нандо, его присутствие будет для них лишней угрозой. Горная вода как будто смыла пелену с его глаз. Теперь он понимал, что должен помочь Люсии с сыном пересечь границу и расстаться с ними навсегда. Со временем они начнут новую жизнь, а, возможно, мир изменится к лучшему, но могущественные враги Руперта будут выслеживать его до самой смерти.

Он вышел на берег, отчаянно дрожа, и переложил свои джинсы и ботинки. Нандо мчался к нему по лугу, распахнув руки, и громко кричал. Его голос эхом разносился по горам, но Руперт не мог разобрать слов.

– Что случилось, Нандо? – спросил он. Мальчик изо всех сил бежал по склону, подскакивая на кочках. Он быстро выплевывал слова и показывал в сторону озера.

Руперт и Люсия, которая только что вышла на берег, обернулись по его жесту. На дальнем берегу, где почти рассеялся туман, в пышной траве паслось стадо оленей. Несколько самок пили холодную воду, пока малыши сосали их молоко. Крупные темные животные не обращали внимания на прыгающего и голосящего мальчика на противоположном берегу озера.

– Кто это? – спросил Нандо.

– Олени, – объяснил Руперт. – Они живут в горах.

– Они такие большие, – вздохнул Нандо, разглядывая их. – Я не знал, что бывают такие большие животные. Что они едят?

– Все, что смогут найти, – ответил Руперт.

– Они едят людей? – Нандо поднял на Руперта огромные глаза.

– Нет, только растения. Но лучше не подходить к ним близко.

– Они не разозлятся, если я на них посмотрю?

– Думаю, нет.

– На них можно кататься?

– Насколько я знаю, нет.

– Их можно дрессировать?

– Понятия не имею.

– Интересно, у них есть имена? Они такие огромные, что у них обязательно должны быть имена.

– Ты можешь придумать им имена.

– Правда? – Нандо очень увлекла эта идея. – Вон того будут звать Вашингтон… Линкольн… Рузвельт… Эйзенхауэр… – Он шел вдоль берега, указывая на пасущихся оленей.

Взрослые переоделись в сухую одежду, и Люсия расстелила у воды брезент лесного цвета. Втроем они пообедали на лугу, и Люсия с Нандо придумывали, на что похожи облака. Нандо развлекал маму и Руперта, излагая подробный план по захвату и обороне долины силами пятидесяти солдат.

Они провели у озера весь день. Люсия и Руперт по очереди спали и присматривали за Нандо. На закате они снова сели в грузовик, и Руперт повел машину на север.

Они ехали по плоской равнине штата Монтана. Над головой постиралось голубое небо, и Дэниэла снова терзала тревога, как это было в пустыне. В небе хозяйничал Департамент террора, поэтому находиться на открытых пространствах опасно. Надежное место, о котором говорила Люсия, располагалось в прериях. До него около часа езды от Скалистых гор, где Руперт чувствовал себя спокойно среди утесов и теней.

Они ехали в безмятежном молчании, и магнитола в случайном порядке играла сохраненные в памяти песни. Как будто нарочно, чтобы их позлить, Арчер записал кучу номеров из бродвейских мюзиклов, которые Люсия нетерпеливо пропускала.

На вторую ночь, еще до рассвета, они приехали на ранчо, состоявшее из нескольких деревянных строений. Там было около тысячи коров, которые мычали в лучах восходящего солнца. Эти животные впечатлили Нандо не меньше, чем олени.

Когда Руперт припарковал грузовик в ряду таких же машин, к нему подъехали верхом несколько мужчин в ковбойских шляпах. На вид всадникам было тридцать-сорок лет, за годы работы на ранчо их лица иссушили ветер и солнце. Один из них подъехал со стороны Руперта.

– Вам помочь? – спросил он. Руперт повернулся к Люсии.

– Мы ищем Виолетту Якобсен, – сказала Люсия.

– Она вас ждет?

– Нет, – сказала Люсия. – Но передайте ей, что мы пришли под приспущенным флагом.

Мужчина сощурился. Он велел остальным следить за нежданными гостями, слез с лошади и направился в большой дом, который выглядел беспорядочным нагромождением комнат и пристроек из разных эпох: какие-то части построены из дерева, другие – сложены из камня и кирпича. Во дворе стояло несколько крошечных ветряных мельниц.

– Это олень? – спросил Нандо, указывая на белую лошадь в бурых пятнах. Всадник покачал головой.

– Аппалуза[16]. Лошадь.

– Лошадь, – с трепетом повторил ребенок.