Создатели империй - [7]
Таким образом, Александр в качестве нового царя Азии потребовал от своего побежденного противника полной покорности. Если мысль свергнуть Дария с трона была у него уже в Сузах, когда он покидал Македонию, то теперь, в полноте чувств от достигнутой победы, он считал задачу выполненной: отныне вся Азия была у его ног. Между тем Дарий еще не был готов капитулировать перед Александром требуемым образом и тем самым признать безнадежность своего положения…
Важнейшим следствием битвы при Иссе было, надо полагать, то, что большинство финикийских и не меньшее число морских городов на Кипре и Родосе в ближайшее же время покорились Александру. В свою очередь, это обусловило утрату персидским флотом, все еще существовавшим, хотя и потерявшим после смерти Мемнона свою активность, большей части контингента и, в конечном счете, его распад. Неожиданное сопротивление встретил Александр со стороны южнофиникийского морского города Тира. Вначале этот город тоже был готов покориться Александру, но когда он выразил желание принести жертву богу Мелькарту, которого он, в соответствии с греческими воззрениями, идентифицировал со своим прародителем Гераклом, жители Тира отказались принять его в своих стенах. Полных семь месяцев продержал Александр в осаде строптивый город, который был прекрасно защищен своим островным положением и искусственными укреплениями. Дамба, которую царь построил, несмотря на колоссальный расход человеческих и материальных ресурсов, вела по мелководью к острову и позволила подойти прямо к укреплениям; в то же время корабли других подвластных ему финикийских и кипрских морских городов блокировали обе гавани Тира, теперь полностью отрезанного от окружающего мира. Наконец через широкую брешь в городской стене и из гаваней осаждавшим удалось ворваться в город и овладеть им. Примерно тридцать тысяч человек подверглись кровавой расправе, которую македоняне учинили сообразно общепринятой античной традиции, и были проданы в рабство. Александр принес-таки жертву богу Мелькарту Гераклу, в которой ему отказали жители Тира, и устроил пышные состязания в честь богов, которым он, как водится, приписывал главную заслугу в благополучном исходе предприятия. В античной литературе о походах Александра читатель постоянно встречает ссылки на подобные царские распоряжения о проведении всем войском праздничных состязаний. Следует ли (вместе с некоторыми современными историками) считать, что таким образом Александр хотел познакомить и сблизить местное население восточных стран с греческой культурой, то есть шла ли соответственно речь о мерах, в основе которых лежало нечто вроде осознания македонянами своей культурной миссии? Именно этот праздник у опустошенного города Тира показывает, как мало в этом смысле заботила Александра восточная публика. И ранее, и здесь, в лагере Александра, подобные празднества имели сохранившуюся от прежних времен религиозную суть — как празднества в честь богов, которых нужно благодарить, чтобы и в дальнейшем они были благосклонны.
Еще в пору осады Тира в македонский военный лагерь прибыло второе посольство Дария с новыми мирными предложениями. Александру отходила вся территория западнее Евфрата, будь он готов заключить со своим противником мир и союз. Бракосочетание Александра с дочерью персидского царя Статирой должно было венчать этот союз. Часто повторяется свидетельство, как Александр на замечание своего первого полководца Пармениона, что он принял бы это предложение, будь он Александром, ответил, что он тоже сделал бы это, будь он Парменионом. Это показывает, что у Александра были иные масштабы, чем у бравого македонского полководца. Хотя в подлинность рассказа трудно поверить, никто в македонском лагере не мог тогда сомневаться в истинных намерениях Александра, сам же он был весьма далек от того, чтобы отклонить предложение Дария, лишь посовещавшись со своими генералами.
После взятия Тира Александр продолжил свое наступление на юг, в сторону Египта, чтобы аннексировать эту отдаленную сатрапию, прежде чем двинуться во внутренние области империи. Новейшие историки и военные специалисты задают иногда вопрос, не был ли ошибкой, с военной точки зрения, этот поход в Египет зимой 333/32 г. до н. э., который позволил персидскому царю подготовить новую огромную армию для новой войны. И действительно, следует признать, что при сложившихся обстоятельствах (персы не располагали на Ниле никакими значительными силами ни на суше, ни на море) иметь за спиной непокоренный Египет для Александра, двигавшегося из Сирии прямо на восток, не представляло особой опасности, так же как не представляли опасности понтийские страны на севере Малой Азии. Нельзя также отрицать, что пребывание Александра в Египте продлилось намного дольше, чем это было необходимо из военных соображений. Следовательно, трезвомыслящий, воспринимающий все только с военной точки зрения военачальник сразу бы отправился маршем из Тира прямо во внутренние области империи Ахеменидов, чтобы сокрушить Дария, прежде чем тот вооружит новую армию. Но здесь Александр как раз не был расчетливым военачальником, который после Исса заботился только о том, чтобы полностью использовать достигнутое там преимущество и добиться быстрого и окончательного решения с минимальным риском. Мысль о том, что после долгого времени, потраченного на египетско-ливийскую экспедицию, Дарий будет в состоянии вновь противостоять ему с огромным численным превосходством, очевидно, не волновала его, а скорее была еще одним стимулом для спокойной реализации планов в Египте и Ливии. Разве не было чем-то великим и славным и потому особенно притягательным — помериться силой в новой битве с новым войском азиатских народов? Вполне реальной представлялась возможность, что Дарий победит и сможет остановить вторжение с запада, но с этой возможностью его противник всерьез не считался.
