Создание незабываемых персонажей - [14]
Анна Фелан описала некоторые специфические парадоксы, которые она открыла, когда писала характер Дайан Фосси. Хотя некоторые из них были вырезаны из фильма, Анна находила их особенно увлекательными аспектами характера Дайан: «Дайан страдала никотиновой зависимостью и чересчур любила шоколад. Она иной раз съедала пятнадцать или двадцать шоколадок за день. Как раз после того как ее убили, когда я все еще пыталась решить, стоит ли вносить это в сценарий, я узнала, что в шкафу ее хижины, в этакой ужасной тесной консервной банке в самом сердце Африки, находилось зеленое бальное платье от Бонвит Теллер. И это заставило меня написать этот сценарий. Я имею в виду — что, во имя Господа, забыла в этом углу такая женщина, с ее зеленым шелковым нарядом в шкафу?»
В «Унесенных ветром» мы впервые встречаем Скарлетт, когда она флиртует. Мы находим ее обольстительной манипуляторшей — это доминанта ее характера. Но мы бы здорово удивились, узнай, что любимым ее предметом в школе была математика, что ее мозг работает как счетная машина в критические моменты, что она сильная, решительная и резкая.
Отто в «Рыбке по имени Ванда/A Fish Called Wanda» кажется глупым, нервным и ревнивым, а ведь еще он читает Ницше и медитирует. Во всем компетентная и строгая Джейн в «Теленовостях» ежедневно ревет по утрам минут пять. Все эти парадоксы завершают характеры.
Упражнение. Подумайте о собственных доминантах и парадоксах. Какие доминанты и парадоксы у ваших друзей? У ваших самых любимых и наименее любимых родственников?
Если вы создаете сугубо последовательный характер, он может получиться недостаточно многомерным. Если вы добавите какие-нибудь парадоксы, ваши герои станут более уникальными. Если в дальнейшем вы хотите углубить их характеры, есть некоторые качества, которые вы могли бы добавить. Вы можете расширить палитру их эмоций, отношений и ценностей.
Эмоции углубляют человечность героя. В «Деловой женщине» мы сопереживаем Тесс Макгилл как угнетенной секретарше. Когда она понимает, что ее начальница соврала ей, мы буквально чувствуем ее уныние, боль из-за предательства, грусть и безнадегу. В один короткий эмоциональный миг зритель объединяется с Тесс и лучше понимает то, что ею двигает.
В большинстве лучших историй мы сопереживаем герою. Мы чувствуем огорчение Рокки. Мы переживаем момент триумфа вместе с Беном, когда он выигрывает гонку в «Огненных колесницах/Chariots of Fire». Мы понимаем тоску Шейна и депрессию Конрада в «Обыкновенных людях»; отвращение Салли, когда она впервые встречает Гарри («Когда Гарри встретил Салли/When Harry Met Sally»); ненависть к себе Вальмона в «Опасных связях/Dangerous Liaisons».
Тем эмоциям, которые испытывает герой и вместе с ним зритель, можно дать много определений. Мне доводилось слышать шутливое перечисление киношных эмоций: сердиться, грустить, смеяться, пугать.
«Сердиться» подразумевает гневаться, впадать в ярость, раздражаться, разочаровываться, выходить из себя.
«Грустить» означает депрессию, уныние, меланхолию, обескураженность, саморазрушение.
«Смеяться» — радость, счастье, экстаз.
«Пугать» — боязнь, ужас, отвращение, тревога и т. д.
В романе «Обыкновенные люди» показаны эмоциональные слои при описании депрессии Конрада:
«Чтобы подняться утром, нужен стимул. Какая-то вера, что ли. Маячок на бампере, если хотите... Валяясь в постели, он рассматривает стены комнаты, размышляя, что случилось с его коллекцией счетов. Пропали куда-то... вместо этого стены голые. Недавно окрашенные. Бледно-синий. Цвет тревоги. Тревога — синяя; хотя нет, серая. Ему известны все ее оттенки. Он говорил Кроуфорду, что они будут сидеть на краешке его постели и стыдить его, обездвиженного...»[12]
В моей практике, когда я не нахожу в герое эмоциональных слоев, я часто рекомендую писателю пройтись по всей истории и понять, что чувствует каждый герой в каждой сцене. Хотя не стоит описывать все эти эмоции в сценарии, их понимание может создать более богатый характер и более глубокую сцену.
Отношения отражают мнения, точки зрения и особенно наклонности героя в определенной ситуации. Они углубляют и определяют характер, показывают, как герой смотрит на жизнь. Романы в особенности отражают субъективные отношения. Писатель может и должен взглянуть на мир глазами своего героя.
В романе «Свидетель» мы можем понять чувства Рэйчел во время похорон ее мужа, Джейкоба.
«Рэйчел Лэпп, сидя на стуле прямо перед гробом, спиной к священнику, внимательно слушает проповедь и пытается ею утешиться. Отпевание у амишей — что-то вроде праздника. Вид христианской победы. Но Рэйчел трудно собраться с духом и держать себя в руках. Даже если покойный прожил долгую и счастливую жизнь, как это часто бывает у амишей, смерть по-прежнему мрачна, и Рэйчел это мучает до такой степени, что никакая проповедь не может ее успокоить»[13].
Панихида рассматривается с точки зрения Рэйчел, давая читателю понять ее отношение к смерти. Этот короткий абзац также передает тот дух мятежа, ибо Рэйчел не видит смерть так, как другие амиши. Это в свое время заставить ее совершить ряд «неамишевских» поступков, вроде визита к ее сестре в Балтимор, желания задержать повторный брак и даже танца в амбаре с Джоном Буком.
В Голливуде очень много хороших сценариев. Много людей пишет массу хороших сценариев с прекрасными запоминающимися характерами. Но есть несколько действительно великих сценариев. Студия «Парамаунт» еще на стадии запуска сценария «Свидетель» уже знала о том, что владеет великим сценарием и хотела присвоить ему звание Лучшего Оригинального Сценария еще до того как был снят фильм. Три раза меня привлекали к работе или консультации таких сценариев, просмотрев которые я только могла воскликнуть «Не трогайте его! Не портите!»Для того, чтобы создать великий сценарий, автору необходим новый свежий взгляд на вещи, высочайший профессионализм и оригинальность изложения, умение создать новые, запоминающиеся характеры.Эта книга сфокусирована на проблемах, наиболее часто возникающих при написании сценариев.
«В 2011 году, когда я писала „Скрытый смысл: Создание подтекста в кино“, другой литературы на эту тему не было. Да, в некоторых книгах вопросам подтекста посвящалась страница-другая, но не более. Мне предстояло разобраться, что подразумевается под понятием „подтекст“, как его обсуждать и развеять туман вокруг этой темы. Я начала с того, что стала вспоминать фильмы, в которых, я точно знала, подтекст есть. Здесь на первый план вышли „Тень сомнения“ и „Обыкновенные люди“. Я читала сценарии, пересматривала фильмы, ища закономерности и схожие приемы.
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Эмма Смит, профессор Оксфордского университета, представляет Шекспира как провокационного и по-прежнему современного драматурга и объясняет, что делает его произведения актуальными по сей день. Каждая глава в книге посвящена отдельной пьесе и рассматривает ее в особом ключе. Самая почитаемая фигура английской классики предстает в новом, удивительно вдохновляющем свете. На русском языке публикуется впервые.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.