Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала XX века - [68]

Шрифт
Интервал

Уверенности в успешности этой работы не было. И тогда, в 1905 году, с мест шли постоянные ламентации: Совет Союза освобождения ничего не делает. Из центра нет указаний, никаких лозунгов. При этом, по оценкам самих же «освобожденцев», они не могли принять определенное решение:

При решении возможно ошибиться, не уловить момента, тут нужна уверенность, сознание своей силы, а у нас этого-то и нет. Мы не политическая партия, а политический клуб, где рождаются идеи, разносятся отсюда по всей стране и создают общественное мнение. Действовать как нечто целое мы не можем. Будем надеяться, что действовать будет Конституционно-демократической партия.

Рождение партии

Порой политика складывается из житейских обстоятельств, бытовых привычек и, прежде всего, личных связей. Обычай собираться в определенном доме в особой компании важнее многих программных документов. Это относится и к Конституционно-демократической партии, которая разрасталась вокруг очагов, имевших преимущественно московский адрес. Это дом Долгоруковых, сыгравший свою немалую роль: там собиралась «Беседа», проводились земские съезды. Современники вспоминали дом Новосильцевых, где часто встречались «освобожденцы» весной 1905 года. Однако совершенно особое значение было у дома Вернадских. Туда непрестанно приходили знакомые. В 1905 году Н. Е. Вернадская, жена Владимира Ивановича, не знала ни минуты покоя. Она стала секретарем только складывавшегося Московского городского комитета партии. Тут, в доме Вернадского, фактически располагался секретариат. Н. Е. Вернадской помогал ее сын Георгий (будущий известный историк), его однокурсник М. В. Шик (впоследствии зять Д. И. Шаховского). На помощь пришла «освобожденка» Ю. Г. Топоркова, О. М. Зернова, которая вскоре сама стала секретарем Московского комитета. Телефон в доме Вернадских звонил, не переставая.

Осень 1905 года ломала стереотипные представления о политике. Перед бывшими союзами, нарождавшимися партиями вырастала перспектива долгожданного участия в выборах. Одновременно стихийно складывалась и другого рода политика: отнюдь не санкционированная властями, но творившаяся открыто, не таившаяся в подполье. В ней участвовали не единицы, а многие тысячи. Это было массовое действо с непредсказуемым сценарием и со своими протагонистами. Ими были в том числе профессиональные политические союзы, которые пытались вести собственную линию, независимую от партийных групп. Многое объяснялось сценой, на которой разворачивался спектакль: это были прежде всего университетские аудитории. Там непрестанно происходили «митинги, о которых говорит весь Петербург и на которые являются все, от офицеров и обывателей до десятков рабочих, явились действительно отдушиной от общества, жаждущего свободы собраний». Университет стал территорией свободы. Там, в сущности, явочным порядком были решены задачи, о которых несколько месяцев назад было даже трудно заикнуться. Были сняты процентные квоты для евреев. Выпускники реальных училищ получили право поступать вольнослушателями в университет. Он был открыт для женщин.

И там, в университете, тон задавали социалисты. Аудитория делилась на большевиков, меньшевиков и эсеров. Либералы признавались изменниками. Непременная тема обсуждений: будущий разгон Думы вооруженными рабочими. Осенью 1905 года «освобожденцы» искали modus vivendi в менявшихся условиях. П. Н. Милюков пытался быть максимально прагматичным. Он полагал необходимым отмежеваться от социалистов, доказывал неприемлемость прямых выборов и пользу сохранения монархии, чем вызывал удивление многих прежних соратников.

Летом 1905 года на съездах Союза освобождения и Союза земцев-конституционалистов были избраны по 20 человек. Они составили 40-членную комиссию, которая и подготовила первый съезд Конституционно-демократической партии. Заседания проходили преимущественно в усадьбе князей Долгоруковых (9 сентября — 6 октября 1905 года). Сам ход обсуждения предстоявшего партийного форума говорит о многом. Организация устраивалась не на пустом месте. Была подготовлена почва. Имелись местные организации Союза освобождения, провинциальная пресса, общественные организации, профессиональные группы, национальные союзы. Участники совещания рассчитывали на поддержку Вольного экономического общества, столичных газет, профессиональных союзов (академического, присяжных поверенных, учительского и других). К концу декабря 1905 года образовались 44 кадетских комитета в различных губерниях России. Чаще всего они складывались вокруг местных печатных органов. В Московской губернии насчитывалось 1500 членов (к 1 января, по словам А. А. Корнилова, их было уже 2000). Разумеется, в каждом случае, в каждой губернии, многонаселенном городе положение было особое.


От журнала к партии, от беседы к революции

Историку нужна классификация. С ее помощью он упорядочивает хаос и пытается в нем разобраться. Тем же путем поступает и современник событий. Он тоже строит свой каталог, в котором раскладывает карточки по назначению. Другое дело, что историк систематизирует материал, зная, «чем все закончится». Наблюдатель отталкивается от того, что уже было. В любом случае выстраиваемый порядок в известной мере мнимый. Он удобен, но условен, и его не стоит абсолютизировать.

Продолжить чтение
Еще от автора Кирилл Андреевич Соловьев
Император Всероссийский Александр III Александрович

Александра III почему-то принято у нас считать солдафоном и пьяницей. И даже приписывать ему изобретение плоской фляжки, которую он прятал в сапог и называл «Голь на выдумки хитра». Современники издевались над конным памятником ему: «Стоит комод, на комоде бегемот».Чушь это все и ерунда. Понявший, что убийство его отца – Александра II Освободителя – бомбистами распахивает настежь ворота для волны террора, Александр Александрович взял Россию в оборот, подавляя всякое даже мелкое проявление революционных поползновений.

П. А. Столыпин: личность и реформы

В книге представлен жизненный путь и государственная деятельность П.А. Столыпина. На основе широкого круга источников воссоздается программа реформ Столыпина, имевшая своей целью системную модернизацию России в начале XX столетия. Авторами подробно рассматриваются пути ее реализации и результаты правительственной политики в 1906–1911 гг. Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.

Хозяин земли русской? Самодержавие и бюрократия в эпоху модерна

В 1897 году в ходе первой всероссийской переписи населения Николай II в анкетной графе «род деятельности» написал знаменитые слова: «Хозяин земли русской». Но несмотря на формальное всевластие русского самодержца, он был весьма ограничен в свободе деятельности со стороны бюрократического аппарата. Российская бюрократия – в отсутствие сдерживающих ее правовых институтов – стала поистине всесильна. Книга известного историка Кирилла Соловьева дает убедительный коллективный портрет «министерской олигархии» конца XIX века и подробное описание отдельных ярких представителей этого сословия (М. Т.

Самодержавие и конституция

23 апреля 1906 года России высочайшим решением была «дарована» конституция. Заработала Государственная дума, которую еще в 1809 году предлагал учредить реформатор Михаил Сперанский. Принято считать, что в связи с событиями первой русской революции самодержавие пошло на тактическую уступку обществу, что Россия получила лишь тень конституции, а Дума так и не стала настоящим парламентом. Так ли это? Все ли в окружении царя считали представительные учреждения чистой бутафорией? Почему наделенный огромной властью П.

Политическая система Российской империи в 1881–1905 гг.: проблема законотворчества

Монография посвящена функционированию политической системы Российской империи в 1881-1905 гг., прежде всего механизмам законотворчества. Исследование проведено на основе широкого круга источников, значительная часть которых не опубликована. В центре внимания автора – государственные учреждения, политические институты, законотворческие практики и круг людей, в котором вращались представители высшей бюрократии изучаемого периода. Особое внимание уделено неформализованным практикам подготовки и принятия решений (влиянию различных групп интересов, прессы, экспертных сообществ, корпоративным интересам бюрократии и др.)

Рекомендуем почитать
Красное зарево над Кладно

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.

...Азорские острова

Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.

В коммандо

Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.

Саладин, благородный герой ислама

Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.

Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.

Петр Первый: благо или зло для России?

Реформаторское наследие Петра Первого, как и сама его личность, до сих пор порождает ожесточенные споры в российском обществе. В XIX веке разногласия в оценке деятельности Петра во многом стали толчком к возникновению двух основных направлений идейной борьбы в русской интеллектуальной элите — западников и славянофилов. Евгений Анисимов решился на смелый шаг: представить на равных правах две точки зрения на историческую роль царя-реформатора. Книга написана в форме диалога, вернее — ожесточенных дебатов двух оппонентов: сторонника общеевропейского развития и сторонника «особого пути».

Цена утопии. История российской модернизации

Почему все попытки модернизации и либерализации России за последние 160 лет заканчивались неудачей? Этот ключевой для нашей истории вопрос ставит в своей книге Михаил Давыдов. Чтобы попытаться на него ответить, автор предлагает обратиться ко второй половине XIX века – времени, когда, по его словам, Россия пыталась реализовать первую в своей истории антикапиталистическую утопию. Власть и часть общества соглашались, что в индустриальную эпоху можно быть «самобытной» великой державой, то есть влиять на судьбы мира, принципиально отвергая все, за счет чего конкуренты и противники добились процветания, и в первую очередь – общегражданский правовой строй и соответствующие права всех слоев населения.

Первое противостояние России и Европы Ливонская война Ивана Грозного

Книга Александра Филюшкина посвящена масштабному столкновению на Балтии во второй половине XVI века с участием России, Ливонии, Швеции, Польши, Великого княжества Литовского, Дании, Священной Римской империи и Пруссии. Описываемые события стали началом долгой череды противостояний России и Европы, определивших характер международного общения последующих столетий. Именно в конце XVI века военной пропагандой были рождены многие штампы и мифы друг о друге, которые питали атмосферу взаимной неприязни и которые во многом живы до сих пор.

Держава и топор. Царская власть, политический сыск и русское общество в XVIII веке

Самодержавие и политический сыск – два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система государственных (политических) преступлений, эволюция органов политического сыска и сыскная практика: донос, арест, допрос, следствие, пытки, вынесение приговора, казнь или ссылка.