Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала XX века - [66]
Эти митинги — прекрасное орудие, и они находятся всецело в руках крайних партий. Тема одна: Дума и ее предстоящий разгон вооруженными рабочими. «Освобождение» и либералы поносятся как изменники.
Встало на ноги рабочее движение. В бюро Петербургского рабочего союза были и партийные, и беспартийные. Среди первых большинство составляли меньшевики. Получалось, что в их руках оказался политический инструмент огромной важности.
Петербургские «освобожденцы» все дальше отходили от руководства Союза. В курируемой ими газете «Сын Отечества» раздавались призывы к бойкоту Думы, что прямо противоречило линии руководства объединения. Издатель газеты Г. И. Шрейдер не скрывал своих симпатий к леворадикальным силам. По наблюдениям В. В. Водовозова, к газете «Наша жизнь» тяготели «освобожденцы», которые потом станут кадетами, или те, кто был близок к социал-демократам. Авторы «Сына Отечества» симпатизировали народничеству.
И. И. Петрункевич мало удивлялся расколу внутри объединения: ведь петербургскую группу Союза освобождения преимущественно составляли журналисты.
Журналисты в силу отсутствия легальной политической борьбы в стране никогда не были политическими борцами в прямом смысле и оставались… идеологами. Поэтому они и не приняли сразу определенной политической программы, а плыли по течению развивающихся событий: не они брали на себя управлять, а течение вещей направляло их мысли и руководило их описаниями. Единственное исключение представляет П. Н. Милюков, по моему мнению, пока единственный очень крупный, настоящий политический деятель, который может быть руководителем политической партии и политической газеты в России, так как он ясно видит реальное содержание вещей, имеет совершенно определенную политическую программу, обладает огромным и ясным умом и твердым характером, непреложной волей и писательским талантом. С развитием революционного движения он не только изменил своих воззрений, но с гораздо большей ясностью и определенностью показал, что стоит на реальной почве и не намерен тащиться в хвосте социалистов-революционеров. Он один из петербуржцев и поддерживает «Освобождение». Все остальные откочевали в другой лагерь, где пока занимают положение оглашенных и при добром поведении будут приняты в правоверные. Ввиду всего этого полагаю, что и впредь «Освобождение» не может рассчитывать на петербуржцев.
7 октября И. И. Петрункевич был в Берлине. Там ему удалось побеседовать с Г. Б. Иоллосом. Петрункевич отмечал политическую беспомощность левого крыла Союза освобождения:
Тактика наших непримиримых с каждым днем становится все более безумной, и досаднее всего, что с нею отождествляют себя люди, которых нельзя причислить к политических младенцев, от которых можно ожидать понимания ответственности. лежащей на группе… То, что теперь проповедует «Русское богатство» и «Сын Отечества», ничем не отличается от тактики социалистов-революционеров и бундовцев, но эти сознательно добиваются, по крайней мере, Revolution in Permanent, тогда как петербургские демократы наивно думают, что заставят правительство дать сейчас другое избирательное право и другую Думу. В обывательские умы еще внесена полная смута, создается представление о двух партиях либерализма, из которых одна идет на компромиссы, а другая отстаивает чистоту принципов. Надо как можно скорее положить конец такому положению, грозящему парализовать активную деятельность политически зрелой интеллигенции и создать такой же хаос, как в головах студенчества, отдающего только что полученную автономию Грингмутам и Треповым.
Петрункевич обещал переговорить с Г. И. Шрейдером («Сын Отечества») и Н. Ф. Анненским («Русское богатство») и заключить с ними хотя бы временное перемирие. Если же они откажутся, он предлагал перейти в наступление.
Оказавшись в России, Струве резко отшатнулся вправо. 12 октября он отплыл в Санкт-Петербург в компании В. В. Водовозова. Прибыв в столицу, Струве сразу же пошел в Вольное экономическое общество на рабочее собрание, но не смог на него попасть. Тогда отправился на заседание Союза инженеров, где его встретили овациями. Однако сам Струве был настроен не столь восторженно. По его оценке, на заседании говорили всякий «радикальный вздор». Наконец, по окончании тяжелого дня он оказался на Большой Морской у В. Д. Набокова, где лег спать, однако выспаться не получилось. На следующий день предстояло совещаться у И. И. Петрункевича, затем — у Л. И. Петражицкого. Обсуждалась возможность назначения князя Е. Н. Трубецкого на должность министра народного просвещения. Большинство решило, что идти в министры не стоит. После совещания Струве отправился на обед к И. В. Гессену. Там обсуждался план работы над будущей газетой (речь шла о газете «Речь»). Вечером надо было посетить собрание петербургских «освобожденцев»:
Это было какое-то истерическое полоумие; и даже рассудительные люди, как твой брат (В. А. Герд. — К. С.), стоят на явно несостоятельной точке зрения, отказываясь вступить в Конституционно-демократическую партию. Моя речь была выслушана со вниманием, но не встретила ни малейшего сочувствия. Оппозиция петербургских «освобожденцев» очень затрудняет работу партии на первых порах. Сегодня об этом были оживленные дебаты в Центральном комитете, где оппозиция представлена Прокоповичем, Кусковой и Богучарским. Дело близко к разрыву. Тупоумие этой специфической интеллигенции поразительно.
Александра III почему-то принято у нас считать солдафоном и пьяницей. И даже приписывать ему изобретение плоской фляжки, которую он прятал в сапог и называл «Голь на выдумки хитра». Современники издевались над конным памятником ему: «Стоит комод, на комоде бегемот».Чушь это все и ерунда. Понявший, что убийство его отца – Александра II Освободителя – бомбистами распахивает настежь ворота для волны террора, Александр Александрович взял Россию в оборот, подавляя всякое даже мелкое проявление революционных поползновений.
Монография посвящена функционированию политической системы Российской империи в 1881-1905 гг., прежде всего механизмам законотворчества. Исследование проведено на основе широкого круга источников, значительная часть которых не опубликована. В центре внимания автора – государственные учреждения, политические институты, законотворческие практики и круг людей, в котором вращались представители высшей бюрократии изучаемого периода. Особое внимание уделено неформализованным практикам подготовки и принятия решений (влиянию различных групп интересов, прессы, экспертных сообществ, корпоративным интересам бюрократии и др.)
В книге представлен жизненный путь и государственная деятельность П.А. Столыпина. На основе широкого круга источников воссоздается программа реформ Столыпина, имевшая своей целью системную модернизацию России в начале XX столетия. Авторами подробно рассматриваются пути ее реализации и результаты правительственной политики в 1906–1911 гг. Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.
В 1897 году в ходе первой всероссийской переписи населения Николай II в анкетной графе «род деятельности» написал знаменитые слова: «Хозяин земли русской». Но несмотря на формальное всевластие русского самодержца, он был весьма ограничен в свободе деятельности со стороны бюрократического аппарата. Российская бюрократия – в отсутствие сдерживающих ее правовых институтов – стала поистине всесильна. Книга известного историка Кирилла Соловьева дает убедительный коллективный портрет «министерской олигархии» конца XIX века и подробное описание отдельных ярких представителей этого сословия (М. Т.
23 апреля 1906 года России высочайшим решением была «дарована» конституция. Заработала Государственная дума, которую еще в 1809 году предлагал учредить реформатор Михаил Сперанский. Принято считать, что в связи с событиями первой русской революции самодержавие пошло на тактическую уступку обществу, что Россия получила лишь тень конституции, а Дума так и не стала настоящим парламентом. Так ли это? Все ли в окружении царя считали представительные учреждения чистой бутафорией? Почему наделенный огромной властью П.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Почему все попытки модернизации и либерализации России за последние 160 лет заканчивались неудачей? Этот ключевой для нашей истории вопрос ставит в своей книге Михаил Давыдов. Чтобы попытаться на него ответить, автор предлагает обратиться ко второй половине XIX века – времени, когда, по его словам, Россия пыталась реализовать первую в своей истории антикапиталистическую утопию. Власть и часть общества соглашались, что в индустриальную эпоху можно быть «самобытной» великой державой, то есть влиять на судьбы мира, принципиально отвергая все, за счет чего конкуренты и противники добились процветания, и в первую очередь – общегражданский правовой строй и соответствующие права всех слоев населения.
Реформаторское наследие Петра Первого, как и сама его личность, до сих пор порождает ожесточенные споры в российском обществе. В XIX веке разногласия в оценке деятельности Петра во многом стали толчком к возникновению двух основных направлений идейной борьбы в русской интеллектуальной элите — западников и славянофилов. Евгений Анисимов решился на смелый шаг: представить на равных правах две точки зрения на историческую роль царя-реформатора. Книга написана в форме диалога, вернее — ожесточенных дебатов двух оппонентов: сторонника общеевропейского развития и сторонника «особого пути».
Книга Александра Филюшкина посвящена масштабному столкновению на Балтии во второй половине XVI века с участием России, Ливонии, Швеции, Польши, Великого княжества Литовского, Дании, Священной Римской империи и Пруссии. Описываемые события стали началом долгой череды противостояний России и Европы, определивших характер международного общения последующих столетий. Именно в конце XVI века военной пропагандой были рождены многие штампы и мифы друг о друге, которые питали атмосферу взаимной неприязни и которые во многом живы до сих пор.
Самодержавие и политический сыск – два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система государственных (политических) преступлений, эволюция органов политического сыска и сыскная практика: донос, арест, допрос, следствие, пытки, вынесение приговора, казнь или ссылка.