Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства, 1917–1920 - [88]

Авторство одного из заявлений, приписываемых Узунхаджи: «Я пряду веревку, чтобы с помощью нее повесить всех инженеров, студентов и вообще всех, кто пишет слева направо»[799], на самом деле очень сомнительно. Именно шейх Узун-хаджи активно предлагал задействовать в строительстве эмирата не только тех, «кто пишет слева направо», но и иноверцев. К примеру, в самом Ведено было немало немцев, русских, грузин и др. Данная цитата больше напоминает фольклор, приписывающий Узун-хаджи те или иные высказывания.

В учебниках по истории СССР в теме освобождения края от белогвардейцев всегда делался упор на действиях некой Красной армии в Чечне. На самом деле ни одна армия, кроме армии шейха Узун-хаджи, не вступала в Чечне в прямой контакт с белогвардейцами, и именно его усилия и стали решающими в деле изгнания Белой армии с Северного Кавказа.

За столь короткий исторический период ему удается сразу же внедрить практически все важные элементы государства: суд, казну, правительство, парламент, деньги, тюрьму, армию и полицию.

При этом стоит отметить, что за рамками внимания исследователей[800] остается вопрос об отношении шейха Узун-хаджи к чеченским шейхам, в том числе из накшбандийского тариката. Ведь, по сути, он так и не получил поддержки от суфийских шейхов Чечни. Рядом с ним не оказалось ни одного из значимых политиков как из шариатской партии, так и из партии приверженцев Горской республики.

Особенность позиции шейха Узун-хаджи заключалась в том, что он принципиально считал, что жить в составе России невозможно, что горцы обязаны иметь свое государство. Исходя из этого он являлся активным участником всех трех общерегиональных съездов горцев, где решалась судьба Северного Кавказа. Трудно не заметить, что он на протяжении 1917 и 1918 годов упорно отказывается взять на себя ответственность и стать лидером той или иной группы. И только сомнения муфтия Северного Кавказа Н. Гоцинского при выборе союзников заставили его включиться в борьбу и взять на себя роль организатора защиты Северного Кавказа от агрессии Добровольческой армии.

Если в начальный период образования Горской республики в 1917–1918 годах шейх Узун-хаджи поддерживал и продвигал фигуру Н. Гоцинского в качестве лидера всего мусульманского духовенства Северного Кавказа[801], то к 1919 году они кардинально расходятся во взглядах на то, кто является главным врагом: большевики или белогвардейцы Деникина. На этом фоне шейх Узун-хаджи, видимо, посчитал необходимым взять на себя роль организатора исламского государства. Первоначально опираясь на горные общества Дагестана и Чечни, он смог создать базу для постепенного приобщения разных частей Северного Кавказа к тому, что он объявил Северо-Кавказским эмиратом[802].

Шейх Узун-хаджи выбирает своим постоянным местом дислокации горное село Ведено. Здесь также просматривается его желание продолжить дело Шамиля в селе, которое было столицей имамата в период Кавказской войны[803]. Кроме того, до лета 1918 года это была русская крепость, что также было символично — изгнать из крепости русских солдат и на их месте объявить столицу.

По словам близких к окружению временного правителя Дагестана М. Халилова, шейха Узун-хаджи в его резиденции в чеченском селе Ведено охраняли тщательно и хорошо экипированные телохранители, в том числе при дворе было много грузинских и азербайджанских офицеров[804].

Это был непростой для него шаг, он не мог не осознавать, что тем самым идет против того, кого поддерживал и продвигал все эти годы. Он не мог не понимать, что идет против Горской республики, которая не смогла организовать защиту края от Добровольческой армии. Это не было сиюминутным решением. Шейх Узун-хаджи понимал, что только так он сможет помочь своему краю в борьбе против захватчиков.

Эмиратство возникло не на пустом месте, у него был определенный фундамент исторической памяти, хранившейся народом со времен имамата Шамиля[805].

19 сентября 1919 года после получения письменного благословления со стороны последнего турецкого султана Магомеда Вахита[806] шейх Узун-хаджи провозглашает себя эмиром Северо-Кавказского мусульманского эмирата[807].

Мало что известно о членах его кабинета. Премьер-министр — чеченец Иналук Арсанукаев-Дышнинский занимал одновременно должности главнокомандующего вооруженными силами эмирата, министра иностранных дел, образования, юстиции, морских и вакуфных дел. Впоследствии эмир Узун-хаджи присвоил ему звание фельдмаршала. Министром двора был назначен генерал-майор КамильХан, министром торговли и промышленности — Магомет Хамхоев, министром земледелия и государственных имуществ — Билал Шамилов, министром путей сообщения, почт и телеграфа — Куси Байгиреев, военным министром — генерал-майор Шита Истамбулов, министром внутренних дел — Хабала Бесленеев, министром финансов — Абдул-Азим Абдуллаев. По своему составу правительство эмирата Узун-хаджи было интернациональным. В нем было по два аварца, чеченца, ингуша и кабардинца. Высшее светское образование имел один человек, высшее духовное — двое, русской грамотой владел один министр, арабской — трое, вовсе неграмотными были два министра (военный и путей сообщения, почт и телеграфа)