Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства, 1917–1920 - [62]
Мы имеем мнение английской стороны, представленное двумя ее офисами. Представительство при генерале Деникине исходило из того, что никто не должен мешать планам его армии. Это было мнение военного министерства, разделяемое министром У. Черчиллем. А в офисе в Тифлисе, представлявшем министерство иностранных дел, считали, что все, кто не с большевиками, — естественные союзники Англии в этом регионе. То есть любую цитату английского политика из документов тех лет стоит рассматривать через призму того, чьи интересы он представлял: военного министерства (У. Черчилль[580]) или МИДа (А. Бальфур[581] и Д. Керзон[582]).
Западные державы тем самым сами разделили силы, которые могли и должны были бы вместе бороться против большевиков. Непонимание ситуации и ставка на одну из многочисленных политических сил в регионе оказалась губительной не только для развязки на Северном Кавказе, но и стала причиной поражения всего Белого движения, а не только армии Деникина в борьбе с Красной армией в масштабах всей страны. При этом в Лондоне, как, впрочем, и в Париже, не рассчитывали на долгосрочную войну.
Ллойд Джордж[583] осенью 1919 года недвусмысленно дал понять, что Англия не намерена тратить огромные финансы на бесконечную гражданскую войну в России[584].
В 1919 году неожиданным игроком в этом деле выступил президент США Томас Вудро Вильсон[585], прибывший в Европу на Парижскую мирную конференцию. Прием горской делегации 30 мая 1919 года в Париже позволял горцам надеяться на приобретение сильного союзника в лице США[586]. Однако ситуация в самих США изменилась, авторитет президента в стране был подорван, и его действия не смогли оказать какого-либо влияния на позицию французских властей.
В отличие от европейских держав, распадающаяся под жестким давлением победителей — Великобритании и Франции, захваченная силами Антанты Османская империя стремилась сохранить свое влияние в регионе. Это объяснялось и тем, что среди первых лиц государства была мощная группа из числа выходцев с Северного Кавказа: черкесы, осетины, абхазы, чеченцы и дагестанцы. Османская империя переживала самые трудные времена с момента ее образования. Англия и Франция, добиваясь ослабления позиций султана на огромных пространствах, вычленяли территории и готовили их к «восстановлению» государственности, а иногда создавали и совершенно новые государства, не имевшие собственной истории в качестве государственных образований.
Османская империя не могла просто так отказаться от возможности иметь влияние в этой части мира. Поэтому турецкая армия свернула свои действия. Но не окончательно. Ее козырем оставались рычаги давления на местные кланы через соплеменников-северокавказцев из числа тех, кто переселился в Османскую империю после окончания Кавказской войны в 1859–1864 годах[587] и оказался на службе в турецкой армии и во власти. Абхазцы Рауф-бей (Ашхаруа) и Мустафа Шахин-бей, осетин Бекир Сами-бей (Кундухов), адыг Исмаил Хаккы-бей (Беркук), абазин Азиз-бей (Мекер) и многие другие северокавказцы стали своего рода проводниками турецкой политики на родине своих предков. Развал Османской империи и приход к власти кемалистов мало что изменили в этом смысле. Планы создания на Кавказе государств, независимых от России, остались актуальными и после распада Османской империи. Это объяснялось тем, что в новом правительстве кемалистов были представлены высокопоставленные воинские чины из числа тех, кто состоял и в правительстве Блистательной Порты. Например, Бекир Сами-бей (сын генерала Мусы Кундухова) и Рауф-бей, известный своей принципиальной позицией по вопросу о необходимости создания Северо-Кавказского государства на Трапезундской и Батумской конференциях 1918 года[588]. Поражение Османской империи от войск Антанты вынудило северокавказскую диаспору переориентировать свою политику на поиск новых союзников для оказания действенной помощи соплеменникам на Северном Кавказе. Ими была сделана ставка на Великобританию, хотя именно представители этой страны больше всего сомневались в возможности создания горцами своего государства[589].
Для координации всех сил, связанных с Северным Кавказом, в Стамбуле на базе Общества Северного Кавказа проводились постоянные консультации с Горским правительством в Тифлисе. Эта связь помогала убедить кемалистов не отказываться от помощи горцам Северного Кавказа в расчете на то, что такая политика будет перспективна для защиты интересов Турции в этом регионе в будущем. В Анкаре не могли просто так оставить регион вне сферы своих интересов, так как эти интересы диктовались не столько геополитическими устремлениями Анкары, сколько необходимостью помочь и содействовать народам, с которыми поддерживались вековые отношения. Это было важнее для самих горцев, чем для Анкары, которая не имела с этого ничего, кроме проблем. Но горцы должны были знать, что у них есть союзник, способный поддержать их в стремлении к государственности.
