Совсем не джентльмен - [12]

Мгновенный шок сменился у Сары взрывом ярости. Сжав правую руку в кулачок, она размахнулась и изо всей силы ударила О’Дуайера в пах.

Тот взвизгнул и отлетел назад, обеими руками держась за свое ушибленное хозяйство.

— Ах ты, злобная маленькая сучка! — выкрикнул он. — Да за это я прибью тебя!

— Нет, не прибьешь, — с ухмылкой заявил Флэннери, усадил О’Дуайера на стул и сунул ему в руки стакан виски. — Не могу винить девчонку за то, что она дала тебе сдачи. Она повела себя как настоящая ирландка, а не герцогиня, и я стал лишь уважать ее за это.

Но, повернувшись к Саре, он сурово заявил:

— А теперь марш в кладовку, и поживее, если не хотите, чтобы вас затолкали туда силой.

Прекрасно понимая, что сейчас не время испытывать судьбу, Сара завернулась в одеяло и с достоинством прошла в кладовую. Вдоль стен маленькой комнатки тянулись полки, на которых лежали мешки с овощами и мукой. Увы, здесь не было ничего, что могло бы разнообразить ее ужин. Окорока, ветчина и сыры хранились, очевидно, в другом месте.

Прежде чем за нею закрылась дверь, девушка успела увидеть, как что-то шмыгнуло под мешок с мукой у дальней стены кладовой. Вздрогнув всем телом, она прижалась спиной к двери. Мыши или, того хуже, крысы.

Закусив губу, Сара приказала себе не впадать в истерику. Разумеется, кладовая будет манить к себе паразитов. Но они не причинят ей вреда, если только она не уляжется спать прямо на полу, где они могли бы искусать ее.

Подобная перспектива вновь заставила ее содрогнуться. Она слишком устала, чтобы провести всю ночь на ногах, но полки здесь были достаточно широкими, чтобы можно было улечься на них. Возблагодарив судьбу за свои миниатюрные размеры, Сара принялась ощупывать полки слева от себя, пока не наткнулась на ту, что тянулась на высоте ее бедра, примерно в футе от следующей сверху. Здесь вполне должно хватить места для нее.

Она принялась расчищать полку, сваливая мешки на пол или сдвигая их к дальней стене. В воздухе заклубилась мучная пыль, а потом раздался треск глиняной посуды, и в ноздри ей ударил резкий запах уксуса: она случайно разбила горшок с какими-то соленьями или маринадом. Запах был не слишком аппетитным, поэтому Сара не стала выяснять, что именно это было.

Расчистив место, она завернулась в одеяло, как в кокон, и залезла на полку. Ширины этой «кровати» едва хватало на то, чтобы не свалиться на пол, если, конечно, она не станет вертеться во сне.

Когда глаза девушки привыкли к темноте, она сообразила, что из высокого узенького окошка падает луч лунного света. И хотя окно было слишком маленьким, чтобы она смогла выбраться через него наружу, даже если бы сумела вскарабкаться на такую высоту, ей стало теплее при мысли о том, что она лежит все-таки не в полной темноте.

Подложив под голову руку, она со вздохом закрыла глаза. Пусть здесь водятся крысы — до нее им не добраться.

* * *

Проведя целую вечность в черной пустоте беспамятства, Мэрайя медленно приходила в сознание. Она сообразила, что лежит в собственной постели, в Ральстон-Эбби. В тусклом свете свечи она узнала богато расшитый полог у себя над головой.

И в кровати она была не одна. Сделав над собой огромное усилие, она повернула голову налево и увидела Адама. Он лежал прямо на покрывале, одетый в одни лишь бриджи из молескина[9] и мятую сорочку. Его темные волосы разметались по подушке, а рука сжимала ее ладонь.

Он дремал, но, стоило ей пошевелиться, как глаза его распахнулись. У него перехватило дыхание, и он приподнялся на локте, глядя на нее блестящими зелеными глазами.

— Мэрайя! Ты снова с нами, правда?

— Адам… — Голос ее был таким слабым, что она едва расслышала себя, но все-таки сумела выдавить улыбку. — Ребенок. С ним все хорошо?

— Лучше не бывает. — Он нежно погладил ее по щеке. — Он у нас славный и здоровый малыш. — Слезая с широкой постели, он продолжал: — Наш маленький Ричард спит в своей колыбельке по твою сторону кровати. Хочешь подержать его?

— Да! — Полностью придя в себя, герцогиня смотрела, как супруг обходит кровать и осторожно вынимает из колыбельки завернутого в пеленки малыша. Затем, столь же осторожно, Адам вложил сверток в руки Мэрайи.

Сын устроился у нее на груди совершенно естественно и уютно, коротко зевнув. Он выглядел настоящим красавцем, ее крохотный малыш, и волосы у него были темными, как у Адама. Они решили назвать его Ричардом Чарльзом Лоуфордом в честь своих отцов. Мэрайя, словно зачарованная, затаив дыхание, вглядывалась в его крошечное личико. Ее ребенок, Ричард. Ее сын! Они с Адамом вместе сотворили это маленькое чудо.

У нее достало сил, чтобы обнять и крепче прижать его к себе, будто защищая от всего мира.

— Он настоящий красавец, — прошептала Мэрайя, пытаясь привести в порядок свои мысли. — Я была очень больна, верно? Сколько времени прошло?

— Почти пять дней. — Адам присел на краешек кровати. Он выглядел утомленным и не брился уже несколько дней. — Мы… Я… Я почти потерял тебя, Мэрайя. У тебя открылось очень сильное кровотечение. — Он тряхнул головой, словно прогоняя от себя страшные воспоминания. — Если бы не Джулия, даже не знаю, чем бы все закончилось.