Современный итальянский детектив. Выпуск 2 - [39]

Он тут же выпустил мою руку, сильно побледнел и не произнес ни слова.

Я тоже больше не раскрыла рта и оставила Семпьони с его вопросами, равно как сама осталась со своими. Я прошла мимо него к выходу, продолжая держать перед собой эту разбитую бутылку. Я пятилась, чтобы не поворачиваться к Семпьони спиной, и старалась не споткнуться, перешагивая через разбросанные по полу вещи. А это было непросто. В трех шагах от двери я наткнулась на стопку видеокассет, которые рухнули с диким грохотом. Семпьони не сдвинулся с места: позеленев от злости, он только провожал меня глазами.

Я назвала себя одержимой кретинкой — и как еще я могу себя охарактеризовать, вспоминая о чувстве триумфа, с которым неслась вниз по этой темной лестнице, с пылающими ушами и щекочущим в ноздрях запахом винных испарений… да-да, именно триумфа по поводу того, что прокрутила магнитофон и держу в руке горлышко разбитой бутылки. Великие деяния, ничего не скажешь!

Я спрятала его в сумку, лишь когда очутилась на улице и прилипла к размягченному и цепкому, точно присоска, асфальту. Туфли держали меня на месте, а сама я рвалась вперед; после третьего шага одна из них все-таки настояла на своем… Чудеса эквилибристики в турецкой бане под открытым небом — я представила себе одобрительные аплодисменты, которые могли послышаться из-за оконных стекол редких островков тени. Я наклонилась, стоя на одной ноге, пошатнулась, сумка соскользнула с плеча и устремилась вниз, последовали страшные раскачивания и наконец финальный пируэт. Я пересекла улицу, не глядя по сторонам, не обращая внимания на гудки и скрип тормозов, прошла три квартала.

Как только я села в машину, тяжело дыша и массируя ноги, мягкие и липкие, точь-в-точь как асфальт, я увидела торчащую за щеткой бумажку, по виду не похожую на штраф. Я вылезла и взяла этот сложенный вчетверо листок белой бумаги. Развернула.

На нем ручкой были аккуратно выведены печатные буквы:

БЛИЗ НИШИ VI ПОКОИТСЯ

НЕЗАБВЕННЫЙ РЫЦАРЬ ЛИНО:

ПОМНИ О СМЕРТИ

По чистой случайности я остановила машину напротив церкви; то есть как раз ничего случайного в этом не было: записка явно туда меня и направляла.

Церковь, расположенная на углу очень оживленной улицы Салариа, представляла собой небольшое прямоугольное здание из белого камня с вкраплениями темных кирпичей и малоизящными круглыми резными окнами. Я вошла, сразу оробев от скрипа двери, который разнесся по всему пустынному помещению, поднявшись до мозаик и драгоценной лепнины. Ряды скамей (числом не более тридцати) были пронумерованы римскими цифрами — слева нечетные, справа четные.

В шестом ряду — около него действительно оказалось какое-то старое надгробье, — в нише, куда обычно кладут требники, я нашла сложенный вчетверо листок, точно такой же, как тот, что держала в руке.

Развернула его, прочла:

вторая анаграмма

ХВАТИТ СМЕТАТЬ, РЫТЬСЯ, НЕ НАДО ОТКРЫТИЙ, СЛАВЫ, ВСЕ БЕЗ ТОЛКУ

Я села и тупо уставилась в написанные слова. Действительно, все без толку… Вторая анаграмма. Значит, и в первой записке была анаграмма? Такие длинные фразы, тут же столько всего… Подавив желание разорвать оба листка, я взяла ручку и блокнот. Пальцы дрожали, я с трудом выстраивала буквы в ряд:

ХВАТИТСМЕТАТЬРЫТЬСЯНЕНАДООТКРЫТИЙСЛАВЫВСЕБЕЗТОЛКУ

Я чувствовала себя совершенно потерянной. Черный листок, красноватые буквы, какие-то расплывчатые, пляшущие, точно я смотрю на них против солнца. Каждая — обломок свинцовой скалы, кусочек меня самой, и я пытаюсь собрать их после обвала. Первые неуверенные комбинации, которые я выуживала, плавая без шлюпки по волнистой поверхности листа, опьяненная джином, вином, травами и горькими настойками.

НАРЫ — ЛАВА — ЛАСКА — РЫВОК — ТИНА — МЕСТО — БУДЕТ — ДОКОЛЕ — ХВАСТАТЬ догоняли друг друга и перекрещивались, ДОКОЛЕ БУДЕТ ХВАСТАТЬ — ХВАЛА — ХВАТАТЬ — ТОЛКАТЬСЯ — РЫСКАТЬ — БЫСТРО — БЫЛО — Я БЫЛА… я была в капкане, в пластиковом мешке. Начнем сначала.

ХВАТИТСМЕТАТЬРЫТЬСЯНЕНАДООТКРЫТИЙСЛАВЫВСЕБЕЗТОЛКУ

Вереница знаков увлекла меня в свой темный коридор; открывшись, он распался на сегменты, превратился в самодвижущийся лабиринт, где, как в калейдоскопе, постоянно менялись симметричные конструкции; а я на безумной скорости, в полной темноте, летела по этому аду и не знала, то ли устремляюсь вперед, то ли меня засасывает назад.

Капли пота застилали мне глаза; слоги и сочетания букв затуманились, перемешались.

МЕТАТЬСЯ — ОТКРЫТЬСЯ — НЕСМЕЛО — СМЕЛОСТЬ — СМЕЛОСТЬ ОТКРЫТЬСЯ — ХВАТИЛО СМЕЛОСТИ… ОТКРЫТЬСЯ — НЕ ХВАТИЛО СМЕЛОСТИ ОТКРЫТЬСЯ… Ну да, «не хватило смелости открыться»…

Голос Джо начал пульсировать в моем мозгу… Ночь после аукциона… «И ты воображал, что влюблен в меня?» — спросила Мелоди. А он: «Да, что-то в этом роде… но у меня бы никогда не хватило смелости открыться». Может быть, сейчас он набрался смелости! Может быть, если я сумею расшифровать первую анаграмму, то наконец получу его признание!

Я снова взялась за ручку.

БЛИЗНИШИVIПОКОИТСЯНЕЗАБВЕННЫЙРЫЦАРЬ

Вдруг рядом со мной раздался резкий удар по деревянной скамье. Я вскрикнула от страха, бумаги вывалились у меня из рук на белый мраморный пол.

Из ослеплявшей темноты выступил молодой священник, весь белый от ярости; он грозно размахивал черной тростью. Не сводя с меня пристального взгляда, он снова обрушил трость на ни в чем не повинную скамью.