Современные русские фамилии - [7]
Но вопрос «чей?» был не единственным при идентификации личности. Помимо него, немаловажны были и вопросы «кто?» (на него обычно давало ответ личное имя или индивидуальное прозвище) и «какой?». В период феодализма, когда основным средством производства была земля, представлявшая собой наследуемую недвижимую собственность, ответить на вопрос «какой?» помогали географические названия: Тверской, Мещерский, Звенигородский, Вяземский, Коломенский. Эти и подобные княжеские прозвания по названию их вотчин, известные уже в XIV в., со временем превратились в фамилии: Барятинские, Волконские, Воротынские, Милославские, Одоевские, Пожарские, Прозоровские, Пронские, Ромадановские, Трубецкие, Хованские, Черкасские и др.
На Руси, помимо вотчинного землевладения, было и дворянское. Первоначально дворяне получали земельные наделы в качестве платы за службу царю. Дворяне были, как правило, потомственными военными. Они старались сохранить поместье в руках своего рода. Если дворянин умирал или погибал на войне и не имел сына, который мог бы заступить на его место, или дочери, которую выдавали замуж за дворянина же, поместье отходило к государству. Вследствие такой «текучести» помещичьего землевладения названия поместий, как правило, не становились источником дворянских фамилий. У дворян преобладали патронимические фамилии, отвечающие на вопрос «чей?» (Салтыков, Тургенев, Куракин). При Петре I (1714 г.) поместья закрепляются по наследству и уравниваются с вотчинами. Позже отменяется и обязательная военная служба помещиков. Но к этому времени у помещиков уже были наследственные фамилии, обычно патронимического типа. Поэтому русские фамилии дворян формально не выражают сословности, как, например, на Западе фамилии от названий местностей, свидетельствующие о происхождении феодала из рода, владевшего этой местностью: франц. De la Molle, голл. van der Waals, нем. zur Kappellen, von Osthoff, швед. af Rosensköld.
К XV в. на Руси складывается институт, получивший название местничество. Согласно традициям, право человека занимать тот или иной пост определялось не его личными способностями, не происхождением семьи, а послужным списком его предков и родственников. Так, например, любой военнообязанный мог отказаться служить под командованием человека, чей дед занимал равное положение с его дедом. Это приводило к неверному использованию и расстановке сил, к растрате попусту творческих способностей. Местничество было уничтожено в 1682 г. Но отголоски его надолго сохранились, отразившись и на составе фамилий верхушки общества.
Князья и дворяне кичились древностью своих родов. Им нужны были документы, подтверждающие их наследственные права. С этой целью русские генеалоги выбирали из древних текстов имена, подходящие для фамильных генеалогий. В 1555 г. на основе отдельных частных генеалогий была составлена официальная правительственная генеалогия под названием «Государев родословец». После официальной отмены местничества в Разрядном приказе продолжали собирать частные дворянские генеалогии, которые, пройдя необходимую проверку, принимали силу официальных документов. В конце XVIII в. они были опубликованы Н. И. Новиковым под названием «Бархатная книга». Дворяне всегда обращались к ней, доказывая свои привилегии[8].
Мода и традиции требовали того, чтобы дворянский род начинался от предка, выехавшего из чужой страны на службу к русскому государю. Нередко этот предок оказывался мнимым, а имя действительного родоначальника переиначивалось до неузнаваемости. Так, например, Колычев, первый герольдмейстер Петра I, сетовал на нерадивость древних писцов, записавших его предка именем Кобыла, когда тот на самом деле звался Кампила. Бестужевы выводили свой род от англичанина по имени Габриэль Бест, что в переводе с английского значит ‘лучший’. Такая английская фамилия нам неизвестна. Откуда появился в фамилии компонент ‑уж‑, они не объясняли. По мнению Б.‑О. Унбегауна, эта фамилия происходит от русского слова бестужий, т. е. ‘бесстыжий’. Словарем В. Даля его предположение подтверждается[9]. Однако есть и особое значение этого слова в северных говорах русского языка: безстужий в работе ‘усердный’, ‘ревностный’, ‘неутомимый’, он безстуж робить ‘он работящ’, не исключено также образование этой фамилии от туга ‘забота’, ‘печаль’; бестужий ‘без туги’, ср. фамилию Нетужилин. В 1624 г. Князь Василий Борятинский при местническом столкновений с Наумовым бил челом, что «Наумовым менши их Борятинских быти мочно по многим случаем да потому что Наумовы неродословные и худые люди и истари живали на пашне, а велися они на Резани»
