Современные болгарские повести - [105]
Стефка, наконец, нашла то, что искала: вышитую гладью наволочку из льняной рогожки. Очень ей нравилась эта наволочка. Она специально ездила в Русе на промкомбинат, чтобы выучиться этому сложному вышиванию, вышила потом множество наволочек, скатертей, кофточек и салфеток, но первую модель сберегла сыну в приданое. Хоть он и парень, она с самого его рождения собирала ему приданое. У нее уже два сундука были набиты вещами, пересыпанными нафталином, переложенными мешочками с камфарой и листьями грецкого ореха…
Она расправила наволочку, провела рукой по нежному цветному узору и спросила мужа:
— Как ты считаешь? А что, если подарить ее Недеву?.. Это ведь не то, что полотенце, ему, наверное, будет приятно, а?
Муж не ответил.
Он уже ушел с альбомом к гостям.
Сына не было, и отец тоже начал беспокоиться. Все чаще посматривал Йонков на часы и подходил к изгороди, выглядывал на улицу, откуда из темноты должен был появиться Фео. В самом деле, где же он пропадает? Попал в компанию таких же остриженных юнцов-призывников и напился? Нет, это исключено, мальчик не пьет… С девчонкой где-нибудь на свидании? Тоже исключено, Стефка уверена, что Фео и не помышляет еще о девчонках… В карты он не играет. Другое дело — шахматы, шахматами он интересуется. Это игра спокойная, признанная во всем мире, развивает мозги, он сам побуждал сына засиживаться за шахматной доской. Должно быть, где-то заигрался сейчас и позабыл, что его ожидает столько народу. Знать бы, где он, — завел бы машину и привез, да где искать-то? Йонко не знал адреса ни одного из его приятелей. Впрочем, кто его приятели? Впервые с тех пор, как сын подрос, задумался он над этим. Гляди-ка, ни одного вспомнить не может… А есть ли они вообще? Конечно, как же иначе?.. Хоть один-два, да есть — просто внимания не обращал… С вечной этой замотанностью, минутки не остается на собственного сына взглянуть, задуматься над тем, с кем он проводит время. Стефка небось знакома с ними, она во все вникает, все знает…
Он хотел было пойти узнать у нее какой-нибудь адрес, но вспомнил, в каком состоянии оставил ее наверху, и передумал. Лучше незаметно выйти за ворота, погулять малость в темноте, встретить сына. Тот наверняка вот-вот явится, не может быть, чтоб не торопился домой. Он издали почует торопливые шаги мальчика, его дыхание, окликнет его и, едва заслышит родной голос, как его собственное сердце быстрей застучит от радости…
При мысли о предстоящей встрече к глазам Йонкова подступили слезы умиления, и ему стало легче от этих слез, смочивших подглазья, заструившихся к уголкам рта — он ощутил на губах теплый вкус соли.
Йонков не спеша удалялся от своих ворот, праздничный шум затихал у него за спиной, застревая в переплетении листьев и веток, слышались только громкие звуки мадьярского аккордеона. Его окружили голоса позднего вечера — стрекот усталых осенних кузнечиков, кваканье лягушек в ивняке, жужжание гусеничного трактора, утюжившего при свете фар площадку для очередной дачи…
Он подошел к участку Руси Русева. Среди черноты виноградных лоз мутно белели ряды бетонных кольев. Слабый ветерок проникал сквозь нити протянутой проволоки, и к шелестенью листьев примешивался металлический звон.
Идти дальше или повернуть назад? Его бы воля — он бы спустился к самому городу и вернулся через несколько часов, когда вся эта гульба окончится, потому что в глубине души он терпеть не мог такие празднества. На кой черт целую неделю бегать, суетиться, притаскивать жратву и выпивку, если самому некогда проглотить кусок или спокойно выпить рюмку? И для чего пришли сюда все эти люди — чтобы рассказать про что-то свое и без охоты выслушать другого?.. Так и будут чесать языки до середины ночи, пока не подчистят все с тарелок и не вылакают все вино, а потом пойдут со двора и сразу же, по дороге к дому, примутся оговаривать его дачу, участок, деньги… Больше всего деньги… Откуда у него столько, во что ему обошлось строительство, сколько у него осталось… Можно подумать, что он ограбил банк… Или выиграл в лотерею. Каждый к тебе в карман заглядывает, а нет того, чтоб прийти на станцию обслуживания да поглядеть, сколько машин проходит за день через твои руки, как тебя скрючило, оттого что стоишь согнутый, копаешься в их грязных двигателях… День за днем, с утра до вечера!.. Под ногтями у тебя тавот и масло, сядешь есть — хлеб не хлебом пахнет, а бензином и соляркой, даже во сне, ночью, в башке стучит и трещит, как в двигателе внутреннего сгорания. Но этого никто в расчет не берет либо делают вид, будто не замечают…
Он увидел поверх пушистых макушек кустарника силуэт человека и позвал сына, но услышал в ответ чужой голос. Потом зажегся карманный фонарик.
Перед ним был не Фео, а Дочо Булгуров.
— Я это, сосед, я! — сказал Булгуров. — К вам направляюсь. И жена со мной, и малыш… Запоздали малость, жена потому что завозилась с лютеницей и… Вон уж позднотища какая… У вас музыка давно играет…
Фонарик бросал на дорогу желтые круги, и Булгуров ступал по ним, точно по плитам мостовой — сухим, устойчивым, надежным. Он подошел ближе, весь окутанный сладковатым облаком, которое так и следовало за ним от самой печи.
Роман «Иван Кондарев» (книги 1–2, 1958-64, Димитровская премия 1965, рус. пер. 1967) — эпическое полотно о жизни и борьбе болгарского народа во время Сентябрьского антифашистского восстания 1923.
Написано сразу после окончания повести «Когда иней тает» в 1950 г. Впервые — в книге «Чернушка» (1950) вместе с повестями «Дикая птица» и «Фокер». Последняя работа Станева на анималистическую тему.
Название циклу дала вышедшая в 1943 г. книга «Волчьи ночи», в которой впервые были собраны рассказы, посвященные миру животных. В 1975 г., отвечая на вопросы литературной анкеты И. Сарандена об этой книге, Станев отметил, что почувствовал необходимость собрать лучшие из своих анималистических рассказов в одном томе, чтобы отделить их от остальных, и что он сам определил состав этого тома, который должен быть принят за основу всех последующих изданий. По сложившейся традиции циклом «Волчьи ночи» открываются все сборники рассказов Станева — даже те, где он представлен не полностью и не выделен заглавием, — и, конечно, все издания его избранных произведений.
В древних черказских хрониках записано, что бактриан живет везде: в песках, в воде (есть и водные бактрианы), на небе; кто может взглянуть на солнце – увидит бактриана в его оке. Кроме того, в хрониках еще записано, что впервые он пришел к нам с Луны, – когда на Луне больше не осталось пастбищ, и бактриан стал утопать по грудь в пыли, он расселился по всей Вселенной. Согласно этим же хроникам, трава и кусты на Луне вырастут лишь тысячу лет спустя и только тогда можно будет пастись…
Перу Эмилияна Станева (род. в 1907 г.) принадлежит множество увлекательных детских повестей и рассказов. «Зайчик», «Повесть об одной дубраве», «Когда сходит иней», «Январское солнце» и другие произведения писателя составляют богатый фонд болгарской детской и юношеской литературы. Постоянное общение с природой (автор — страстный охотник-любитель) делает его рассказы свежими, правдивыми и поучительными. Эмилиян Станев является также автором ряда крупных по своему замыслу и размаху сочинений. Недавно вышел первый том его романа на современную тему «Иван Кондарев». В предлагаемой вниманию читателей повести «По лесам, по болотам», одном из его ранних произведений, рассказывается об интересных приключениях закадычных приятелей ежа Скорохода и черепахи Копуши, о переделках, в которые попадают эти любопытные друзья, унесенные орлом с их родного поля.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Миуссы Людмилы Улицкой и Ольги Трифоновой, Ленгоры Дмитрия Быкова, ВДНХ Дмитрия Глуховского, «тучерез» в Гнездниковском переулке Марины Москвиной, Матвеевское (оно же Ближняя дача) Александра Архангельского, Рождественка Андрея Макаревича, Ордынка Сергея Шаргунова… У каждого своя история и своя Москва, но на пересечении узких переулков и шумных проспектов так легко найти место встречи!Все тексты написаны специально для этой книги.Книга иллюстрирована московскими акварелями Алёны Дергилёвой.
Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.
Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!