Современная югославская повесть. 70-е годы - [39]
Мариан во второй раз просматривает историю болезни и проверяет лекарства, которые ему прописаны. Oui, c’est ça[41], бормочет себе под нос. О болезни мы не говорим. Нам уже нечего о ней сказать. Мариан тоже изменилась. Выглядит иначе. Ее уже не назовешь летучей мышью. Теперь она больше похожа на статую. Статую, олицетворяющую изумление.
Это ошеломило меня, признавалась она, громко втягивая носом воздух. Я могла предположить, но твои письма…
Я молчу. А что мне ей было писать? И зачем?
Ну, а теперь?
Я пожимаю плечами. Не знаю. Сама видишь, как обстоит дело. Главное, он не мучается. Я каждый день до вечера сижу здесь и осматриваю комнату, как если бы впервые ее увидела. Он принимает лекарства, и я ухожу. Ночи у меня по обыкновению спокойные. И днем тоже он большей частью дремлет. Недавно… Я ведь тебе писала, мы вывозили его на веранду! Конечно, писала! Даже много раз! И по телефону мы говорили об этом, верно ведь? Даже слишком много, думаю я про себя. Сверх всякой меры раздула я это событие. А потом, когда он уже не вставал, я убедила себя, что все дело в перемене погоды… Пошли?
Мариан понравилось мое новое жилье. Но она не могла понять, зачем я это сделала.
Ведь со старой квартирой связано столько воспоминаний.
Именно они камнем лежали у меня на душе! А я жила надеждами. Я накапливала силы на двоих. Это счастье, что я могла переменить квартиру! В старой квартире, где все тянуло в прошлое, я бы давно сдалась! А тогда это еще не казалось неизбежным, ты понимаешь? Впрочем, я и сейчас не совсем потеряла надежду!
Мариан меня не понимала. Она нашла бы утешение в воспоминаниях.
Я не хочу утешений. Утешений для себя одной.
И вот мы уже обмениваемся желчными репликами. Я убеждаю Мариан, что речь идет не обо мне, а о нем. Ему нужна помощь. Ради него я должна остаться сильной. А как мне найти силы, если в прежней квартире меня преследовали воспоминания? Зачем мне, в конце концов, жалеть самое себя?
А что дальше?
Я смотрю на Мариан, она с трудом сдерживает себя. Она не станет со мной спорить.
Ты по-прежнему просматриваешь его старые бумаги?
Теперь даже чаще!
Зачем?
Последнее время он все больше уходит в далекое прошлое. Я должна быть наготове и знать факты, если хочу его поддержать.
Помнишь, как в Риме я подвела его к рассказу о фронте на Соче?
Нет, когда это было?
Когда Пэм Стоуби пригласила нас на ужин…
Услышав звонок в дверь, я откладываю книгу и иду открывать.
Вот и мы! Пэм опережает меня, здоровается с Мариан, о которой много слышала, но с которой до сих пор не была знакома.
Я перехватываю взгляд, который Пэм бросает на Мариан. Пэм, правда, моложе, но Мариан привлекательна, как истая парижанка.
За ужином Пэм, видимо, решила нас подразнить. Ухаживает только за ним, угощает, кокетничает.
Ах так, думаю я и перехожу в атаку. Что за дискриминация! — вслух произношу я. Ладно, пусть ты пренебрегаешь мною — quantité négligeable n’est pas?[42] — но как быть с Мариан? Professeur Marianne, porteur de la Légion d’Honneur etcétéra, etcétéra…[43] женщина, председательствовавшая на последней международной конференции… Или все это не так и я что-то путаю? — обращаюсь я к Мариан через стол.
Мариан вспыхнула. Ей это идет.
И вот мы уже встаем с бокалами в руках. Он говорит о поразительном успехе Мариан на конференции, мы чокаемся и смеемся над смущением Мариан.
Пэм не сдается.
Как ты могла выбрать мужчину, который нравится стольким женщинам? Подмигнув мне, она с притворной строгостью смотрит на него.
Да, это правда, всему миру я нравлюсь! — смеется он…
Мы с Мариан засиделись глубоко за полночь. Вновь обращаемся к тем далеким событиям и картинам, которые проступают сквозь тонкую паутину его рассказов…
На другой день мы осматриваем туберкулезные поликлиники. Мариан нужны данные для работы по эпидемиологии, которую они начинали еще вместе.
Как тебя на все хватает! — удивляюсь я, не тяжело тебе?
Да, не очень легко, признается она. Иногда хочется бросить все и сбежать куда-нибудь!.. Когда он всем руководил, нам было раза в три легче! — вздыхает она.
Мариан уезжает. Ей непременно нужно в Загреб, а потом самолетом обратно в Париж. Ее ждет работа. Жаль, но ничего не поделаешь.
Не надо меня провожать, просит она, ты ему нужна, оставайся с ним. Я поеду на автобусе.
Я провожу тебя.
Не буду ей ничего объяснять, все равно не поймет. Я-то знаю, что он попросил бы меня проводить ее, проводить до аэродрома.
Знаешь, сказал бы он, мне будет спокойнее, если ты проводишь ее, хорошо?
И знал бы, что я ему не откажу. Ведь мы всегда вместе встречали и провожали Мариан. И непременно останавливались по пути в Оточаце. Здесь часто фотографировались. Совсем недавно я рассматривала эти карточки…
Раннее утро, на шоссе почти нет машин. Молча вслушиваемся в шумы пробуждающегося дня, опутанного паутиной сна, пронизанного голосами птиц.
А осенью ты приедешь?
Мой вопрос вдруг перебросил нас в будущее. В то время, когда его, наверное, уже не станет.
Ты приедешь? — настаиваю я и смотрю на нее.
Мариан глубоко вздохнула. Не знаю. Времени мало, а работу обязательно нужно закончить… Если удастся вырваться…
Последняя осень в Бледе была незабываемой, добавила она задумчиво.
В основе романа известного югославского писателя — история о том, как группа узников, освобожденных из фашистского концлагеря, идет по следу одного из своих палачей.
СОДЕРЖАНИЕД. Калич. Вкус пеплаГ. Йожеф, Д. Фалуш. Операция «Катамаран»Об авторахПод редакцией О. Попцова, Б. ГурноваД. Калич — «Вкус пепла». В основе романа известного югославского писателя — история о том, как группа узников, освобожденных из фашистского концлагеря, идет по следу одного из своих палачей.Г. Йожеф, Д. Фалуш — «Операция «Катамаран». Повесть о работе органов госбезопасности Народной Венгрии, сорвавших одну из операций западных спецслужб, направленную на подрыв экономики республики.© «Молодая гвардия», 1985 г.
Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.