Современная югославская повесть. 70-е годы - [165]
Мать Грозды втащила детей в дом и, превозмогая внезапную слабость, принялась тут же, у порога, осыпать их поцелуями. Оглушительный взрыв отвлек ее. Она машинально повернулась к двери и увидела, как вершина скалы взметнулась к небу землей и камнями. А прямо под нею выпрямился во весь рост человек, а потом упал и покатился вниз. Теперь она кинулась к Добре и, не помня себя от страха, повернула к себе лицом. Девушка захлебывалась кровью. Пулеметная очередь прошила ее от поясницы до шеи. Женщина приподняла голову Добре, взяла ее под мышки и втащила в дом. Дети, не переставая дрожать, молча смотрели, как она, заламывая руки, бестолково суетится вокруг девушки.
А Добре казалось, что она после дальней дороги зашла сюда передохнуть, чтоб затем снова отправиться в путь. Она устала, внутри все болит и жжет, она пытается криком заглушить ужасную боль, но из груди вырываются только тяжкие хрипы. Вдруг появился Живко. Он положил руку на ее пылающую грудь и зашептал ей нежные, ласковые слова, потом он с упоением говорил, как выучится на археолога и будет раскапывать тетовское Кале, где обязательно найдет массу восхитительных предметов, которые поведают миру об истории человечества. Боль утихла, она силится поднять руку, чтоб коснуться Живко, почувствовать его близость, но он внезапно отпрянул, побежал, перемахивая через горы, почему-то превратился в шмеля, покружился над ней и снова подошел, озаренный счастливой улыбкой, теперь уже с футболчсьным мячом в руках. Он подбросил мяч и приглашает ее поймать, но мяч уносится ввысь; это уже не мяч, а большая желтая птица, размахивающая крыльями. Живко смеется, а она протягивает руку, чтоб коснуться его.
Мать Грозды испугалась. Рука девушки словно взывала о помощи. Женщина встала на колени, подложила ладони ей под голову и попыталась приподнять. Но Добре вдруг сникла, отяжелела и застыла на руках у женщины.
Стрельба у скалы усилилась, только пулемета уже не было слышно.
Женщина опустила Добре на пол и, словно забыв про детей, склонилась над ней и прошептала:
— Ох, девочка, девочка!
15
Селица горит. Первыми вспыхнули домики за речкой, затем загорелись дома в южной части села, и, наконец, пламя, точно зараза летом, пошло гулять по селу, пожирая дом за домом. Пласты густого, жирного дыма плыли по небу, закрывая солнце.
Крестьяне попрятались, боятся нос на улицу высунуть. Выйдешь — не вернешься. Стреляли отовсюду, из-за каждого дерева, из-за каждого куста. Кто стреляет — не видно. Нет-нет, выскочат из лесу люди с факелами и подожгут дом. Обитатели его, спасаясь от огня, под пулями бежали к соседям, все больше народа собиралось по дворам. Сквозь шум и гром пальбы слышался протяжный вой напуганной скотины. Срмен Чадловский видел, как обезумевшие коровы и овцы неслись по улочкам, натыкаясь на заборы и плетни и отшвыривая неосторожных людей. Они бежали до тех пор, пока их не настигала пуля. А пули настигали всякого, кто появлялся на улице. Даже коров и овец. «При чем тут скотина?» — в который уж раз спрашивал себя Срмен, глядя, как расстреливают отару овец. Стреляли без передышки, словно боялись, не уцелела бы хоть одна овечка. Похоже, задались целью уничтожить все живое.
Он побежал к церкви, куда набилось чуть не полсела. Но люди пришли сюда не на молитву — на бога плохая надежда, куда надежнее толстые церковные стены. Они-то и защитят людей от огня и пуль. Пулемет давно затих. Срмен догадывается, кто заставил его замолчать. На сельской площади теперь не опасно. Иногда, правда, залетит шальная пуля, но уж это не в счет.
Отчаявшиеся было люди вздохнули с облегчением. Одни засыпают Срмена вопросами, другие молча глотают слезы, третьи цепляются за него, умоляя чем-нибудь помочь.
— Пробьемся, пробьемся! — вырвалось у Срмена.
Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Сказал — действуй.
— Где у вас лес пореже?
Их было человек сорок — женщин, детей и до времени состарившихся мужчин. Сквозь узкие оконца, чуть пропускавшие свет, помещение заполнялось запахом пожара и пороха.
— Над мельницей, — ответил немолодой на вид крестьянин. — Там метров на двести его почитай что и нет.
— Пойдем задами.
Теперь он знает, что делать. Случайно вырвавшаяся фраза: «Пробьемся!» — обернулась единственно правильным решением. Прорыв будет их моральной победой над врагом.
Вовсю сияло солнце. «Наверное, шесть, а то и семь часов», — подумал Срмен, решительно направляясь через церковный двор — задами они выйдут к южной части села, а уж оттуда — к мельнице. Рядом с ним шел крестьянин, говоривший про лес, потом остальные. Толкаясь, протискивались они в ворота, некоторые перелезали через заборы и все шли и шли, забирая по пути всех, кто не был в церкви, и тем замедляя свое движение. Последний двор уже не смог вместить разросшуюся толпу. Срмен посмотрел в сторону леса: тот начинался сразу за полем и был такой редкий, будто по нему прошлись исполинским топором. Внизу мельница, справа от нее лес. А еще правее, на взгорке, горел желтый приземистый дом Синадиноских. Сердце его сжалось от боли. Внезапно взгляд его зацепился за что-то непривычное — белые сугробы. «Овцы», — догадался Срмен и отвернулся. Люди застыли в ожидании.
В основе романа известного югославского писателя — история о том, как группа узников, освобожденных из фашистского концлагеря, идет по следу одного из своих палачей.
СОДЕРЖАНИЕД. Калич. Вкус пеплаГ. Йожеф, Д. Фалуш. Операция «Катамаран»Об авторахПод редакцией О. Попцова, Б. ГурноваД. Калич — «Вкус пепла». В основе романа известного югославского писателя — история о том, как группа узников, освобожденных из фашистского концлагеря, идет по следу одного из своих палачей.Г. Йожеф, Д. Фалуш — «Операция «Катамаран». Повесть о работе органов госбезопасности Народной Венгрии, сорвавших одну из операций западных спецслужб, направленную на подрыв экономики республики.© «Молодая гвардия», 1985 г.
Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.
После смерти матери и бабушки заботы о брате и сестре легли на плечи старшей сестры Исмы. Она отодвинула в сторону свои мечты, забыла о своих амбициях и посвятила себя Анике и Парвизу. И вот они выросли, и каждый пошел своим путем. Исма свободна и готова вернуться к университетской карьере. Но беспокойство за брата и сестру никуда не исчезло. Аника взбалмошна и слишком красива. А Парвиз выбрал темный путь – сгинул в мареве Ближнего Востока, стремясь понять их отца-джихадиста. Перед Исмой, Аникой, Парвизом и остальными героями романа встанет тяжелейший выбор, от которого им не уйти.
Северная Дакота, 1999. Ландро выслеживает оленя на границе своих владений. Он стреляет с уверенностью, что попал в добычу, но животное отпрыгивает, и Ландо понимает, что произошло непоправимое. Подойдя ближе, он видит, что убил пятилетнего сына соседей, Дасти Равича. Мальчик был лучшим другом Лароуза, сына Ландро. Теперь, следуя древним индейским обычаям, Ландро должен отдать своего сына взамен того, кого он убил.
В книге собраны рассказы широко известных советских и болгарских писателей, посвященные людям труда. Советскую часть сборника представляют произведения В. Кожевникова, В. Астафьева, Н. Думбадзе, Ч. Айтматова, В. Шукшина и других. Болгарская литература представлена именами П. Вежинова, Н. Хайтова, Г. Стоева, И. Радичкова, Д. Цончева, Г. Мишева и других писателей. Выдающиеся советские и болгарские писатели, рассказывая о жизни своих соотечественников и современников, поднимают глубокие нравственные проблемы, интересные для самого широкого круга читателей. Этот сборник рассказов является совместным изданием двух братских издательств: Профиздата (Народная Республика Болгария) и издательства ВЦСПС Профиздат (Советский Союз). В книге собраны произведения широко известных в нашей стране и в Болгарии писателей, посвященные человеку труда.
Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.
Я никогда не могла найти своё место в этом мире. У меня не было матери, друзей не осталось, в отношениях с парнями мне не везло. В свои 19 я не знала, кем собираюсь стать и чем заниматься в будущем. Мой отец хотел гордиться мной, но всегда был слишком занят работой, чтобы уделять достаточно внимания моему воспитанию и моим проблемам. У меня был только дядя, который всегда поддерживал меня и заботился обо мне, однако нас разделяло расстояние в несколько сотен километров, из-за чего мы виделись всего пару раз в год. Но на одну из годовщин смерти моей мамы произошло кое-что странное, и, как ни банально, всё изменилось…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.