Современная португальская новелла - [111]

Именно в этот миг, переходя проспект, чтобы повернуть на улицу Претас, Фаусто был сбит машиной и умер по дороге в больницу. Коричневый шевиотовый костюм навсегда остался неразгаданной тайной для Изауры и ее матери.

АГУСТИНА БЕСА ЛУИС

Бруска > Перевод Л. Бреверн

Однажды, путешествуя из Лиссабона в Порто, сеньор Алена, крайне порядочный и добродетельный человек, в доверительной беседе со своим другом Камило Тимотео сетовал на семейные неурядицы. Он имел дом в приходе Ален, который соседствовал с приходом Сабадин, где родился Фортунато — всем известный проповедник, прославившийся своим ораторским искусством и святой жизнью. Эти земли входили в округ Монтелиос, на территории которого сохранилось довольно много старинных фамильных замков и богатых вилл с хорошими пахотными землями. Сеньор Алена, крутя в задумчивости фетровую шляпу, сказал:

— Не знаю, как и быть, я еще не решил окончательно, но, видно, придется продать дом. В нем прошла жизнь моей матери, и мне очень тяжело, просто невыносимо видеть, как оскверняют его стены, устраивая там оргии. Брат закатывает шумные пиры; стыдно даже сказать, что там происходит.

— Я покупаю его, — сказал Камило Тимотео.

Камило Тимотео был третьим сыном в хорошей провинциальной семье, жившей в прошлом на доходы с капитала, но минули старые добрые времена, и семья, оказавшись в затруднительном положении, стала сдавать в аренду свои разрушенные замки. Камило Тимотео был человек взбалмошный, но приятный. Женат никогда не был. Питал пристрастие к литературе, славился своими стихотворными пародиями и рекомендательными письмами. Остроумен, самолюбив, с душой нежной, но отнюдь не бесхитростной. Было ему около пятидесяти. Вполне достойный человек и хороший собеседник, вот только перенесенная в детстве болезнь лишила его возможности иметь детей. Это, безусловно, повлияло на его характер. С годами он сделался подозрительным и чрезмерно обидчивым. Но тогда, в тот самый день, когда сеньор Алена посвятил его в свои беды, это был очень симпатичный, элегантно одетый провинциал, который вез в подарок своей обожаемой кузине пакет любимых ею слоеных пирожков. Услышанное от сеньора Алена пробудило в нем смутное желание купить Бруску. Камило Тимотео понятия не имел о Бруске, однако рассказ сеньора Алена взволновал его, и он тут же принял решение.

— Я покупаю, — сказал он просто, и именно эта простота располагала к нему. Подобные молниеносно заключаемые сделки были в этих краях делом обычным. Скука, как правило, толкала на них, а спесь не разрешала отказаться от принятого решения. Камило Тимотео нисколько не удивил своего попутчика. Сеньор Алена хорошо знал своеобразный характер третьих сыновой в семьях, которым грозит разорение. К тому же возможность избавиться от брата-распутника радовала его, и он благожелательно отнесся к решению Камило Тимотео. Вот так Бруска перешла из одних рук в другие.

Как только купчая была оформлена, Камило Тимотео перебрался в Бруску со всеми своими книгами и старыми соломенными креслами. В то время изразцы, которыми была отделана выходившая на дорогу и в поле терраса, были в полной сохранности. На них изображались сцены охоты и рубки леса. Прославленная делфтская керамика являла взору королевских оленей и куропаток, очерченных легким контуром синего цвета. Между мраморными колоннами, поддерживающими крышу, стояли вазоны с подгнившей серой землей, в которых росли полузасохшие кусты розовой герани. Маленькая домовая церковь имела сводчатый потолок, расписанный стилизованным растительным орнаментом и фантастическими цветами. В алтаре ее, обремененном искусной резьбой, изображавшей позолоченную лозу, стояла фигурка святого Антона со стеклянными, как у ящерицы, глазами, который очень напоминал чисто выбритого, услужливого приказчика. Церковь потрясала своей языческой, внушающей страх мощью. Но спокойно стоящий на гипсовом постаменте святой Антон бесстрашно взирал на все вокруг и даже на похотливую флору красного цвета, нависшую над его головой. Там были изображены открытые чрева венчиков, пылкие объятия лиан и пальмовых ветвей. Камило Тимотео счел молельню слишком большой и слишком темной. Он ее запер на ключ, разрешив посещать только бедным истым богомолкам, которые попадали в нее, поднимаясь по наружной лестнице, в те дни, когда молитвы читались девять дней подряд.

В незапамятные времена хозяевам Бруски принадлежали обширные земли, простиравшиеся за аллеей французских ореховых деревьев. Но прошедшая здесь большая дорога разделила усадьбу на две части, и очень расстроенные случившимся владельцы продали изобилующие озерами плодородные земли, а французские ореховые деревья постепенно были вырублены. Эти редкие экземпляры завезли, по всей вероятности, в Португалию бургундские графы. Теперь дом стоял в трех метрах от дороги, и только безыскусная изгородь из буксовых деревьев делала жалкий арабеск у дверей, украшенных огромными коваными запорами. За домом тоже было не слишком много земли: сад в арабском стиле с низким фонтаном и апельсиновыми деревьями. Так что поздравлять Камило Тимотео было не с чем. Зиму он провел в столице, болея фурункулезом, и за время болезни очень привязался к женщине по имени Тилия, или Домитилия, которая за ним ухаживала. Ее-то вместе с усыновленным ребенком он и привез в Бруску.