Современная политическая мысль (XX—XXI вв.): Политическая теория и международные отношения - [162]

Оба автора сходились на признании исключительного своеобразия России. Карамзин считал благотворным фрагментарное заимствование из других культур («Такая смесь в нравах, произведенная случаем, обстоятельствами, казалась нам естественною, а россияне любили оную как свою природную собственность»), де Местр полагал, что неприспособленность России к европейскому климату при столкновении с Европой поставит страну на грань революции. Однако оценка реформ Петра I у обоих мыслителей почти совпадает. Де Местр прямо назвал Петра «убийцей своей нации»: «Отняв собственные обычаи, нравы, характер и религию, он отдал ее под иго чужеземных шарлатанов и сделал игрушкой нескончаемых перемен». Он подорвал русскую национальную традицию, поэтому в условиях культурного и идеологического влияния Европы у России нет культурного «иммунитета».

По-разному отнеслись мыслители и к проблеме просвещения. Если Карамзин признавал синкретический характер российских традиций, но предостерегал царя от пренебрежения национальным бытовым укладом, стариной, то де Местр поставил под сомнение саму ценность научного знания для русских, предупреждая о возможности «экспорта революции» из Европы в Россию: реформа образования в сочетании с отменой крепостного права немедленно подарила бы России «университетского Пугачева» и целое поколение «полузнаек» и «отрицателей», охочих до поверхностного знания и равнодушных к обычаям родины.

Таким образом, Карамзин выступал скорее в роли традиционалиста, недовольного произвольным обращением с историческим наследием, де Местр — в амплуа консерватора, опасавшегося идеологической экспансии Запада.

Отметим хотя бы несколько течений в консервативной мысли. Авторитарный консерватизм имеет сильную автократическую окраску, часто бывает реакционным, подчеркивает, что только правительство «сверху» может установить порядок. Ему противостоит более умеренный англо-американский консерватизм в духе Берка. Патерналистский консерватизм полагает, что реформы «сверху» лучше, чем революции «снизу», и что богатые обязаны заботиться о неимущих, милосердие — цена привилегий. Именно эти идеи в свое время выражал Б. Дизраэли. Наконец, либертаристский консерватизм защищает максимально широкую экономическую свободу, минимальное государственное регулирование, повторяя либерализм laissez-faire, однако обосновывает эти убеждения более традиционной, консервативной политической и социальной философией, подчеркивающей значение авторитета и долга. На основании этого подхода появились «новые правые», их теории и ценности, имевшие столь сильное влияние в 1980-е годы.

Консервативная мысль всегда была открыта обвинениям в том, что не содержит в себе ничего, кроме «идеологии правящего класса». Провозглашая необходимость сопротивления переменам, он легитимировал статус-кво и действительно всегда защищал интересы господствующей или элитарной группы. Другие критики заметили, что разброс между традиционным консерватизмом и «неоконсерватизмом» столь велик, что его вообще нельзя назвать целостной доктриной. Обороняясь от этих нападок, консерваторы ссылаются на то, что им присуще всегда определенное отношение к природе человека и общества, в котором мы живем. Именно это и скрепляет множество форм консерватизма, существующих в современном мире. Люди морально и интеллектуально несовершенны, они всегда стремятся к обретению безопасности, которую им могут предложить только традиции, авторитет и общая культура. Опыт и история, предупреждают консерваторы, всегда создадут адекватную основу для политики, гораздо лучшую, чем абстрактные принципы свободы, равенства и справедливости.

Российский политолог Сергей Бирюков в «Русском журнале» в Интернете следующим образом охарактеризовал то, как консерватизм, способный интегрировать в себя самые разные новые идеи и взгляды, отвечает на «вызовы» ХХI в.:

■ ответ на вызов глобального хаоса — через укрепление национальных государств и национально-религиозных традиций, что обеспечивает миру подлинную геополитическую многополярность и межцивилизационный диалог;

■ ответ на вызов социальной аномии — через укрепление традиционных моральных и религиозных ценностей общества;

■ ответ на проблему социальной атомизации — через консолидацию общества на основе общих духовных и нравственных ценностей;

■ ответ на проблему глобального дефицита ресурсов — через пропаганду идеи индивидуального самоограничения ради удовлетворения духовных потребностей, а также создание более экологичной и социально ориентированной модели экономики;

■ ответ на проблему политического отчуждения — через создание принципиально новой модели отношений элиты и общества, построенной на принципах служения и ответственности.

Таким образом, реагируя на самые сложные проблемы современности, консерватизм сохраняет свое идейное «ядро», преемственность и способность к выработке модификаций.

Если большинство политических движений имеет идеалы, если понимать под таким идеалом стремление к благополучию человека или общества, то у консерватизма такого идеала нет. Тем не менее у него есть ряд черт, присущих практически всем консервативным мыслителям. Для того чтобы выяснить эти черты, стоит обратиться ко взглядам крупнейших консервативных мыслителей.