Современная политическая мысль (XX—XXI вв.): Политическая теория и международные отношения - [151]

Результатом этих четырех стадий развития и становится «минимальное государство». Оно предлагает защиту для каждого и провозглашает монополию на применение силы в том смысле, что лишает независимых лиц права на навязывание силой своих прав по отношению к другим индивидам.

И все же здесь есть и отличия от «минимального государства». Во-первых, независимые люди все еще могут навязывать свои права друг другу. Во-вторых, независимые платят налоги ниже уровня полноправных членов общества. Может показаться, что в этом случае многим снова захочется стать независимыми, однако мотив получения защиты от независимых окажется сильнее.

Вывод Нозика: если кому-то нравится «естественное состояние» Локка, то есть все основания считать, что он признает и «минимальное государство».

Под естественной свободой Нозик понимает обладание некоторыми «негативными» правами, т.е. правами по отношению к другим, принудительно вмешивающимся в наши дела, а также право на собственность. Эти права противоположны по смыслу «социальным правам», носящим позитивный характер, они также обращены к другим, но дают право на обладание чем-то (право на образование, право на пенсию и т.д.). Нозик же «позитивные права» отрицает в принципе, хотя и не раскрывает в своей книге, на каких именно основаниях. Он как бы откладывает рассмотрение этой проблемы до выяснения моральных оснований его теории в целом. Вместо этого он рассматривает несколько случаев, содержащих вопросы морали, с тем чтобы обеспечить интуитивную поддержку своей теории и показать относительность других подходов. При этом приоритет отдается положению об уважении к людям в кантовской интерпретации (категорический императив и положение о моральной автономии индивида).

Иными словами, речь идет о действиях, принимающих во внимание, что все человечество воплощается в каждом индивиде и человек никогда не должен рассматриваться как средство, а не цель.

Нозик полагает, что эта идея опровергает утилитаризм, ибо немногие люди могут быть использованы просто в качестве средства для увеличения благосостояния других, и отрицает патернализм, поскольку человек может оказаться средством для себя самого и своего собственного благополучия, а также теорию справедливости Роулса, в особенности его принцип дифференциации, коль скоро таланты и собственность граждан могут быть направлены во благо наименее имущих групп. Очевидно, однако, что ссылка на Канта отнюдь не служит подлинной основой для моральной философии Нозика. Нозик не ставит вопрос о признании кантовской моральной эпистемологии; создается впечатление, что его увлекает лишь интуитивная сторона выводов Канта.

Отрицание любой формы государства, выходящей за пределы «ночного сторожа» — «классическая» либеральная метафора, — имплицитно присуще правам, которые Нозик приписывает индивидам. Признание прав такого типа, фундаментальное для политической морали, автоматически предполагает отрицание любой теории справедливости, предусматривающей перераспределение богатства или предписывающей определенный тип деятельности. Государство, для того чтобы осуществлять эти функции, вынуждено будет постоянно нарушать права человека.

«От каждого — в соответствии с тем, что он выберет, каждому — в соответствии с тем, что он делает для себя (вероятно, в сотрудничестве с другими по договору) и что другие выберут сделать для него и выберут дать ему из того, что было им дано ранее (в соответствии с этой максимой) и что не было еще растрачено или отдано.

Это, разочарованный читатель заметит, имеет свои недостатки как лозунг. Поэтому в качестве резюме и с огромным упрощением (а не в качестве максимы с каким-то независимым смыслом) мы получим: от каждого — по их выбору, каждому — по выбору со стороны других».

Роберт Нозик. Анархия, государство и утопия

Коммунитаризм. В последние десятилетия ХХ в. можно было наблюдать возросший интерес на Западе к коллективистскому анализу общества, хотя термин «коллективистский» часто заменялся на «коммунитаристский», для того чтобы отойти от негативной идеологической коннотации, связанной с опытом коллективизма в Советском Союзе и других социалистических государствах.

Происхождение коммунитаризма может быть прослежено от социалистов-утопистов XIX в., например от Роберта Оуэна (1771—1858), а отчасти и от Петра Кропоткина (1842—1921). В самом деле, интерес к сообществу — одна из постоянных тем, присутствующих в истории политической мысли. Она находит самые разные интерпретации. В социалистической теории это постоянное обращение к идеям братства и сотрудничества, в марксизме — вера в бесклассовое коммунистическое общество, в консервативной теории — идея органицистской целостности и даже в фашизме — лозунг неделимого национального сообщества.

Современный коммунитаризм представляет собой реакцию на дисбалансы современного общества, и особенно на распространение либерального индивидуализма. Либерализм был подвергнут серьезной критике за его излишний индивидуализм, слишком большое значение, придаваемое им индивидуальному выбору, индивидуальным интересам, индивидуальным моральным правам, и недооценку способа связи между индивидом и политическим сообществом, а также групповой, культурной и этнической идентичности, формирующей индивида. Политическое течение, совокупность разнообразных теорий и концепций, получивших название «коммунитаризм», таким образом, сформировалось вокруг «вызова» «сверхиндивидуалистической природе» либеральной политической философии.