Современная греческая проза - [43]

«Да, я это знаю… – ответила в итоге Елена, и Алкивиад мог легко представить ее озадаченную мордашку. – Но зачем вы мне все это сейчас говорите? Что-то случилось?»

Сейчас ему надо было как-то выкрутиться. Елена была чрезмерно подозрительной, но он счел, что если найдет хорошее оправдание, то сможет ее убедить. Несмотря на все это, он находил неправильным просто так от нее отделаться, поскольку рано или поздно ей сообщили бы о его смерти, и если бы она не была подготовлена, для нее это было бы слишком неожиданно.

«У меня было немного свободного времени в этот период, чтобы я мог поразмыслить и заново оценить прошлое. Все-таки с моей стороны было очень глупо, что я не осмеливался открыто поговорить с тобой о некоторых вещах, ты же уже большая девочка. Мне нужно было бы уже несколько лет назад немного более активно попытаться взять ситуацию в свои руки. Не смысла мне сейчас оправдываться, но я бы хотел, чтобы ты знала, как я раскаиваюсь в этой своей слабости. И поскольку пройдет много времени, прежде чем я увижу тебя вновь, я почувствовал необходимость поговорить с тобой хотя бы так, неопределенно, по телефону. В конце концов, знаем ли мы, кто будет жив, а кто мертв через пару месяцев, как говорится?»

«Вы больны, да?»

Она перепугалась, бедняжка.

«Нет-нет, я не болен» – уверенно ответил Алкивиад. На самом деле он ей и не врал. Болеют только живые.

«Давай-та сменим тему разговора, потому что атмосфера стала очень тяжелой, и я чувствую, что слишком тебя перегружаю. Как твоя подруга Маргарита, как у нее дела?»

Елена с неохотой приняла этот поворот разговора, поскольку оставалась все еще чрезвычайно обеспокоенной и чувствовала, что запуталась в его мрачных недосказанностях, но у нее не было смелости, чтобы настаивать.

«Хорошо… Мы каждый день вместе. Иногда я у нее ночую, иногда она приходит ко мне».

«Прекрасно. А вы никуда на каникулы не поедете?»

«Мы поедем, наверное, на какой-нибудь остров здесь неподалеку, так, ничего особенного… Я хотела поехать куда-нибудь подальше, даже за границу, если можно. Жаль, что ваш отец не разрешает мне поехать с вами».

«Действительно, жаль…» – сокрушенно сказал сам себе Алкивиад. Как бы он ни пытался подавить отрицательные эмоции по отношению к своему отцу, тот снова вызывал их при каждой удобной возможности, но в присутствии Елены он уже привык их не показывать.

«А что будет делать Нора, пока вас не будет?»

«Нора будет работать в клинике и возьмет отпуск в сентябре, чтобы мы вместе приехали на остров».

Конечно, теперь, ее планы тоже должны были рухнуть, но не было никаких причин продолжать мучить Елену.

«А… Значит, с ней мы тоже встретимся в сентябре, как и с вами».

«Если ничего не случится».

Скорее всего, он увидел бы ее раньше, на своих похоронах, то есть после того как разрешилось бы все это недоразумение.

«Ну, тогда хорошо», – сказала Елена. Алкивиад чувствовал, что не имело больше никакого смысла затягивать дальше этот разговор, поэтому после еще пары формальных фраз он решил завершить беседу.

«Ну, вот, мой перерыв закончился, так что мне волей-неволей придется положить трубку. Береги себя, Елена. Я бы все отдал за возможность увидеться с тобой пораньше».

Он ненавидел себя за то, что еще раз ставил ее в сложное положение со своей дурацкой чувственностью, но выбор у него был невелик. Елена пыталась беспорядочно ему ответить и все время терялась в словах. В итоге они закончили разговор кое-как, и Алкивиад почувствовал себе еще более странно, когда во второй раз остался снова один. Разговаривая с ней, он на мгновение забыл, что был мертв.

Прекрасно, и что теперь? Он чувствовал себя гораздо лучше после разговора с Еленой, но это не очень-то меняло его положение. Возможно, сначала ему нужно было поговорить с людьми, с которыми у него остались еще незавершенные дела, чтобы душа его решила в конце концов перестать бродить призраком по их миру.

«Как бы ни так. Еще не хватало, чтобы я начал звонить вот так, с бухты-барахты, всем своим бывшим, начиная со школы, пока Харон[33] не решит наконец забрать меня к себе. Если я не гожусь ему таким, какой я есть, то это, в конечном итоге, его собственные проблемы».

Но, конечно, это были и его проблемы тоже, потому что ничто не отменяло того факта, что он оставался запертым в свое мертвое тело. И чем больше проходило времени, тем сильнее он оказывался заперт. Нора однажды подробно описала ему все стадии, которое проходит разлагающееся человеческое тело после смерти, и несмотря на то, что он не запомнил все леденящие подробности, он знал, что изменения в его теле должны были быть крайне отвратительными.

Итак, будучи не в силах больше наблюдать за тем, как разлагается его тело, он решил прикрыть его, накинув как можно больше одежды. Его зимние вещи лежали аккуратно сложенными в одном из самых высоких шкафчиков комнаты, так что ему не составило особого труда вытянуть черный спортивный костюм и черную кофту с длинными рукавами – одежду, которую он использовал как пижаму, когда было холодно. Он надел их, совершенно не заботясь о жаре, которая так или иначе его больше не касалась, надел еще одну пару носков, чтобы прикрыть свои пятки, закрыл, раз уж поднялся, окошко в ванной, чтобы в дом не налетели мухи, и снова лег на кровать. Мышцы его в скором времени должны были одеревенеть, и он не смог бы больше двигаться, так что он должен был соответствующим образом подготовиться.