Современная греческая проза - [21]

Затем он подошел к аквариуму и начал его рассматривать, шаги его становились все тише – верный знак того, что он постепенно начал успокаиваться.

В конце концов он полностью прекратил шагать и неподвижно замер перед аквариумом – лицо его освещалось голубым светом, исходящим от воды.

Одной рукой – правой – держит он стеклянный наконечник и заглядывает внутрь него, не наклоняясь, поскольку не только аквариум располагается на большой подставке из розового дерева, но и сам он скорее среднего телосложения.

Он с интересом наблюдает за красно-золотыми рыбками, которые медленно движутся, в то время как остальные – серебристые со свинцовыми полосками – остаются неподвижными, и их жабры раздуваются почти что в такт, словно следуют ритму, с которым пузырьки кислорода поднимаются на поверхность.

Его любимица, черная рыба продолговатой формы с большими смешными глазами, он называл ее «обжора», потому что она первая набрасывалась на еду, лениво устроилась на дне среди искусственных кораллов и декоративных водорослей.

Он постучал по стеклу пальцем, на котором носил обручальное кольцо, рядом с тем местом, где была рыба, так что звук получился металлический и резкий.

Рыба оставалась безучастной, замкнувшись в своей беспечности.

Тогда он склонился – впервые – и прилепился лицом к стеклу, приблизившись к неподвижной рыбе на расстояние нескольких сантиметров.

Глаз рыбы находился на одной короткой воображаемой прямой с его глазом, он рассеянно преломлялся сквозь стекло.

Он оставил попытки, встал и пошел за бумажным пакетом с кормом. Отсыпал им немного и стал наблюдать, как рыбки набрасываются – и его рыбка в первых рядах – на белые крупинки. Они толкались, толпились упорно и упрямо, искусно орудуя хвостами.

Леонидас Рагусис никогда не забывал, – особенно теперь, когда его планы уже были на пути к воплощению – что этому аквариуму и этим невзрачным рыбкам он обязан своим первоначальным вдохновением, возникновением своей гениальной идеи.

Он привык долго смотреть на любые предметы, способные давать отдых его глазам, утомленным цифрами и коммерческими планами, и однажды – он не помнил, когда именно – он сделал соответствующий вывод: точно так же, как эти блестящие существа беспрестанно движутся в своей стеклянной «упаковке», так же должны они двигаться и перед глазами потребителя, когда тот будет открывать их металлическую оболочку. В каждой консервной банке – микроскопический аквариум, в котором рыбки – в данном случае сардинки – будут плавать в натуральной морской воде и будут испускать свой последний дух перед пораженным взглядом того, кто собирается их съесть.

С легкой довольной улыбкой он приподнял пакетик с кормом, высыпал еще одну – посытнее – порцию в аквариум и остался, чтобы с интересом понаблюдать за борьбой за пищей, поскольку разноцветные рыбки создавали фигурные композиции, напоминающие синхронное плавание.

Докладная записка

– Присаживайтесь, господин…

Он холодно добавил его фамилию – это было необычно, потому что он всегда обращался к нему по имени. Поднял бумагу с напечатанным текстом и показал ему.

– Вы отправили мне эту докладную записку. Это плохо. Очень плохо. Могла быть утечка информации.

– Но, господин президент, на ней же стоит «Лично в руки» и «Конфиденциально», так что, копии ее, естественно, никуда не рассылаются…

– Чепуха! Вам должно быть известно, что все документы могут стать причиной утечки… И вы, последний сотрудник фирмы, работающий еще со времен правления моего отца… Вы, человек, которого я безусловно считаю своим доверенным лицом…

– Мне жаль.

– Вот и правильно, что вам жаль. Итак, я рву ее в клочья. А теперь передайте мне вживую ваши рекомендации, хотя я предпочту называть их «вопросами». Я вас слушаю.

– Господин президент, вы думали о том, – сказал тот, четко проговаривая каждое слово, – что сотни тысяч рыб будут пребывать в неправильном жизненном состоянии… в своеобразной летаргии? Постоянное магнитное излучение будет для них постоянной электрошоковой пыткой.

– Баш аргумент из области эмоционального. Что еще?

– Как это из области эмоционального? Разве вы сами два года назад не возглавляли кампанию против плохого обращения с собаками?

– Да, верно, но собака – это совсем другое дело… это друг человека… она имеет чувство сострадания, служит человеку, является его верным другом. Признаюсь, что ваше сравнение неудачно. Почему же вы не думаете о ягнятах и цыплятах, которых режут тысячами?

– Самым сильным моим возражением, господин президент, – ответил тот и приподнялся со своего кресла, – будет то, что эти магнитные волны, той длины, которую вы запланировали, – сегодня это пять миль, а завтра я даже и не знаю, сколько еще – они убьют все вокруг. Ни один организм – ракообразные, моллюски, амебы, а также водоросли – не выживет.

Он остановился, тяжело сглотнул и добавил:

– Надо избегать таких вызовов – за это придется дорого расплачиваться.

– Вы взываете к Суду Божьему?

– Нет. Я говорю о возмездии природы. Вы разрушаете ее гармонию и красоту.

Леонидас Рагусис посмотрел ему в глаза.

– Вот как создается самая великая красота – это холодное удивление, которое первоначально вызывает в нас какая-то вещь, оно отпечатывается внутри нас, а потом растет, чтобы затем превратиться в восхищение, – прошептал он тихо. – Вы знаете, кто это сказал?